– И тебе напомнить, почему он мёртв?! – сверкнул глазами некромант, лишённый всякого почтения к богу неба. – Его благородство его погубило! И тебя, между прочим. Осирис так никого и не уберёг! Только тех, кто не пожелал быть под его командованием. Как Баст, как вот этот, – кивнул он головой на бога мудрости.
– Эй! Это не «Этот», а Тот! – заступился Бром.
– Да какая разница, если все вы – глупцы полоумные? Играете тут в солдатиков, затеяли высокопарные речи о какой-то гармонии! Да нет её и не было никогда в этом мире! Собираетесь измерять численность мух числом пауков, а численность коров количеством лугов и пастбищ? Это не так работает! – гневался Бальтазар. – Если где-то умирают от жажды, а в другом месте чистые озёра и ледники – это не гармония!
– Милорд… – пытался как-то по-тихому вразумить его смуглый волшебник. – Простите его, почтенные боги, его в детстве…
– Мы знаем, о чародей, – кивнул ему Гор снисходительно.
– Его зовут Ильдар, самый милый мужчина, которого я только встречала, – напомнила богу-соколу Мокошь.
– Ты тоже хорош. Ума палата! Сказано тебе было домой к жене топать, нет, ты с Хануманом как-то связался, попал в плен… – развернулся как раз к смуглому бородачу лорд-некромант. – Не сидится ж на месте… Не чародей, а шило в заднице. Как ребёнок!
– Прекратите! – крикнула Диана. – А вдруг Хануман сам к нему наведался, взял семью в заложники…
– Что вы, наш герой не такой! – воскликнул сам король обезьян, приблизившись. – Я брал в плен и допрашивал, но не позволил бы себе обидеть невинных! Я на стороне добра! – заверял он.
– Сам Хануман? Здесь? – изумилась ему матушка Мокошь.
– Вы зачем эту рыжую собаку сюда притащили? Он убил Фудзина! Великого бога-весельчака! – гневно заявил Бром.
– Да ты о нём даже не слышал до недавнего знакомства, знал его всего-ничего, – фыркнула Ядвига.
– Дядя Фудзин был и моим другом тоже. Я не собирался его убивать. Я даже не хотел в ход пускать ваджру! Это вышло случайно, на эмоциях… – виновато опустил голову Хануман.
– Ещё один благородный нашёлся! Да нет здесь «добра», ничего нет и вскоре ничего не останется! Ни от мира, ни от твоих обезьян, ни от чего! – рявкнул лорд Кроненгард.
– Границы добра и зла нынче и вправду весьма размыты, – подметил бог Тот. – Одни втягивают других в своих конфликты.
– Особенно Локи, – подтвердила матушка Мокошь.
– Грр! Этот тип меня достал ещё на берегах Таскарии! – прорычал Хануман. – Летал там, нашёптывал эльфийским великанам, как их народ унижали и загнали на острова. Если б не волхвы эмиров с их артефактом, особенно ожерельем…
– Брисингамен! Которое мы вернули! – воскликнула Ди.
– Как ты это выговорила-то, – покачала голой Кьяра.
– И как запомнила, – вторил ей Бром.
– Всяко у неё не короткая память, как у некоторых, – съязвила Ядвига.
– … и если б не ваш покорный слуга… – тем временем продолжал Хануман.
– Кого-то он мне напоминает, – сидя за столом, смотрела на ванара Софра.
– Казимира, такой же тщеславный рассказчик, – сразу сообразила Ядвига.
– Ох, Казимир был прикольным и весёлым… – вздохнула Ханна.
– Это что? Мешок Фудзина? – заметил сложенную ткань Хануман. – Дядюшка был славным, любил развлечения… Мы вместе пили сому, играли в настойные игры, столько общались. Я не хотел…
– Это не суд, а зал совета, – строго заявила ему Мокошь. – Что случилось в Таскарии?
– Я… Кхм-кхм… наш герой пустился в полёт над морем, боролся со всеми лидерами Фир Болг! Отогнал Локи от их ушей, увеличился до их размеров, даже больше! – восклицал Хануман. – Поднял вихрь, устроил шторм для их кораблей!
