Высвободившийся за это время из морозного плена Радогост, глядя, как и имперские ближайшие полки пострадали от сосулек-гигантов, метнул свой щит в зависшую в воздухе фигуру сияющего архиепископа. Но сферы из защитного «нимба» вырвались вперёд, отразив круглый летящий снаряд ещё до соприкосновения с доспехами понтифика, отправив обратно.
Щит попал богу земледелия в грудь, повалив на спину с грохотом и волнами землетрясения, раскидавшими тех имперцев, которым посчастливилось не быть раздавленными таким великаном. Треснули укрепления, повыпадало оружие из множества рук людских воинов. Но, казалось, все эти потери понтифика не волновали.
Он снова направил из своего сверкающего нагрудника ворох ярких лучей вниз, на полчища зомби, но на этот раз, выставив вперёд свободную руку от трости, сотворил клубящуюся черноту барон Самеди, затушив приближающийся свет, погасив его силой своего мрака и как бы защищая от проникновения подобных заклятий воинство нежити.
Нахмурившийся Квинт послал туда одну за другой яркие звёзды с искрящимся следом. Но и те гасли, становясь в процессе своего полёта все мельче и мельче, пока последние маленькие огоньки-точки не потухли в клубящемся сумраке.
Архиепископ достал Аргетлам, задрал меч высоко над собой, направляя туда потоки энергии из других артефактов. Синеватые молнии, белёсые дуновения, жёлтые искры, сияния, шарообразные поднимающиеся сгустки – всё это впитывалось в заряжающееся лезвие. И при этом было недоступно для взора снизу, ведь небо Бальтазару и Самеди застилал сгусток кромешной тьмы.
Лорд-некромант был занят восстановлением големов и костяных драконов. Собирал бесформенные массы из разбросанных костей и ошмётков плоти. Ползущие твари с обилием голов, с плетьми-позвоночниками, множеством лап и конечностей, поднимались, перестукивали зубами и продолжали движение.
И вот со взмахом вооружённой клинком руки яркий полумесяц пронзил тьму насквозь с такой силой, что та по обе стороны от его движения просто развеялась. А сам сверкающий разряд угодил в барона Самеди и его воинство, рассёк тело темнокожего божества напополам, разбросав останки.
– Зараза! – увидев это, бросился, сжимая покрепче меч, к рассечённому туловищу бога мёртвых лорд Кроненгард.
Вокруг яркие лучи разрушали его творения, упокаивали или разрывали на части живых мертвецов, а он, перепрыгивая, оббегая препятствия, под хруст попадавшихся под ноги костей нёсся к поверженному соратнику, как будто мог сейчас чем-то помочь.
– Теперь… я знаю, чего боитесь вы, смертные…. Но это ещё не победа наших врагов… – едва-едва проговорил Самеди, когда некромант подскочил к нему, склонившись и приподняв. – Пробуди… Папу Ведо… Дамбалла может помочь… Разбуди змея в недрах Таскарии…
Барон рассыпался в прах, как и его валявшийся рядом цилиндр. Растаяли и верхняя, и нижняя половины темнокожего тела. Остался лишь жезл с навершием-черепом, который Бальтазар поднял свободной от клинка рукой, дабы реликвия не досталась коллекционеру-архиепископу. Но тот желал заполучить артефакт себе.
Прямо рядом с лордом-чернокнижником с грохотом в землю вонзилось копьё. С огромного расстояния Квинт Виндекс слегка не попал в цель, но ведь радиус поражения вокруг оружия был немалым. У Бальтазара был лишь миг для того, чтобы среагировать, прежде чем разряд обратит его в прах. И вот в резком движении чёрный клинок разрубил копьё пополам, заставив реликвию тут же угаснуть и покрыться ржавчиной.
