– Кха-кха… – закашлялся Алексей, да так сильно, что аж на некоторое время пришел в себя и осмотрелся мутным взглядом.
Дым пополам с паром не самая лучшая дыхательная смесь особенно когда легкие и так не очень хорошо работают.
– Дыши милок, дыши… этот дым полезный… на хвое пихтовой…
– Пожар… Звони в один-один-два…
– То не пожар… в бане ты…
– Горим… – продолжал хрипеть Алексей в полубреду, и даже инстинктивно попытался шевелиться, чтобы хоть ползком покинуть задымленное место.
– Лежи болезный, не двигайся… сейчас веничками тебя березовыми еще обхожу… болезнь выбивать буду.
И смочив вник в горячей воде, что грелась над очагом в керамическом горшке, начала выбивать.
– А-а-а… спасите… помогите… – хрипел Алексей, вяло извиваясь на полке.
От веника очень быстро мало что осталось, листья облетели, так что фактически его истязали голыми прутьями, словно пучком розг. А Матрена эта работала как заведенная, то и дело добавляя пару.
Экзекуция продолжалась долго, так что на пациенте живого места не осталось, разве что лицо не подверглось процедуре.
– Пей…
Алексея напоили травоягодным взваром, что так же готовился на огне в бане и оставили лежать в покое, дышать дымом и обильно обтекать потом.
Когда дрова в печи окончательно прогорели и баня проветрилась, а так же изрядно выстудилась, его облили из деревянного ведра теплой водой, обтерли грубой холстиной, замотали в еще более грубую ткань вроде мешковины и довели до дома, благо хоть на это сил хватило, после чего уложили на лавку с матрацем набитого сеном и укрыли одеялом из все той же мешковины наполненного сорной шерстью пополам со мхом.
– Спи.
Но Алексей этого уже не услышал, вырубившись еще до того, как тело легло.
Лечение похоже помогло, потому как на утро Алексей чувствовал себя хоть и крайне паршиво, но ощущение что вот-вот подохнет прошло. Под потолком висела грозовая туча из дыма, это из-за горевшего очага на открытом огне которого что-то в котелке готовила хозяйка.
Алексей так же заметил, что является не единственным больным в этом доме. С противоположной стороны так же на лавке лежал еще один мужик с забинтованной головой. Даже в густом сумраке было видно, что избивали мужика долго и со вкусом, потому как лицо было черным от синяков, нос сломан, губы порваны (но сшиты), ну и надо думать, что и с зубами все плохо. И это еще неясно, что с остальным телом, ибо укрыто одеялом, Алексей ставил на то, что и там все бито-отбито и изломано. В общем явная жертва опричников.
Налив варева из котелка в миску, женщина подошла к Алексею.
– Пей…
Варевом оказалась жидкая овсяная каша.
– Мне бы до ветру сходить…
– Потерпи немного. Сейчас Радомира покормлю и помогу…
Напоив второго пациента, Матрена помогла встать Алексею и повела его к бане.
– Мне до ветру…
– Там все дела сделаешь, заодно обмою…
Из бани дохнуло дымом и жаром.
– Опять? – обреченно спросил Алексей.
– Опять. Надо из тебя хворь выбивать. Вот сядь на лавку, оправься в горшок, а потом ложись на полку.
В общем экзекуция повторилась. Снова напоили лечебным взваром одновременно восполняя потерю жидкости в организме, что вышла с потом, после чего отвели обратно в дом. Матрена перевернула матрац, а то он пропитанный за ночь потом Алексея не успел просохнуть и пациент вновь провалился в сон.
Так и шло лечение. Утром и вечером баня, а все остальное время – сон. Алексей даже заподозрил, что в питие, что давала Матрена есть что-то снотворное. Из еды, жидкие каши иногда с кусочками рыбы или грибов.
