Так прошла неделя, и вторая прошла. Их с Меританейт встречи не были ежедневными. Мойсе продолжал ходить в школу, но мысли его были далеки от каллиграфии и сложения чисел. В один из дней учитель задал ученикам переписывать тексты с папирусов. Мойсе досталась какая-то история из времен царя Энебука. Начал он выводить строчки: «И вот прошли дни после этого. Была в саду Убаинера беседка. И сказал юноша жене Убаинера: Есть беседка в саду Убаинера, хочу уединиться там с тобою».
«Прямо про меня», – подумал Мойсе. Он продолжил выводить слова: «И вот, когда озарилась земля и наступил новый день, слуга, ходивший за садом, пошел да и рассказал о произошедшем Убаинеру».
Эти слова кольнули сердце Мойсе – в самом деле, в груди слева он на мгновение ощутил что-то вроде жжения. Он пробежал взглядом по строчкам текста далее: «Тогда принес слуга воскового крокодила, и Убаинер сказал ему: Как спустится юноша к пруду по каждодневному обыкновению своему, бросишь ты воскового крокодила в воду ему вслед».
Мойсе прочитал историю до конца и вспотел: дело закончилось тем, что восковой крокодил превратился в живого и утащил юношу под воду, неверную жену сожгли живьем, а пепел развеяли над рекой. Мойсе стало не по себе. С трудом он заставил себя выполнить задание учителя, сдал работу и пошел домой.
В эту ночь он долго не мог уснуть, долго ворочался – а потом провалился в сон. И вот приснилось ему, что он стал котом и бегает по крышам домов. Его тело казалось легким, гибким и сильным, намного сильнее человеческого. Глаза хорошо видели в темноте. С легкостью он совершал огромные прыжки. При этом поза на четвереньках ощущалась как вполне естественная – ему и в голову не приходило встать на задние лапы!
В какой-то момент Мойсе вспомнил о Меританейт и решил отправиться к ней. С крыши на забор, с забора на крышу. Прыжок, еще прыжок. Куда дальше? Он совершенно не узнавал местность. Это был какой-то другой город. Мойсе понял, что ему не найти дом Меританейт, и в отчаянии проснулся.
Долго лежал с открытыми глазами, слушая, как бьется и не унимается сердце. Наконец сердце успокоилось, и он снова уснул. И тогда в его сон явились люди с оружием. Они ворвались в дом к Мойсе, где он почему-то оказался в полном одиночестве. Лица людей были злы. Но это была не ярость и не гнев, а ледяная злоба убийц, знающих свое дело и делающих его без суеты и с уверенностью в своей правоте: «не мы такие, жизнь такая, а ты, парень, уже не жилец, прости». Они поднесли нож к его горлу, и от ужаса Мойсе проснулся.
Отец ему говорил, что брать чужое нехорошо. Мойсе вдруг понял, что это может относиться и к чужим женам, и был сильно раздосадован своей глупостью. Теперь Патипара вполне может подослать к нему убийц.
Нож! Вот что ему нужно. Мойсе вспомнил, что один из его друзей рассказывал про красивые и прочные ножи, которые хранились у него дома.
Школьный друг Мойсе, Ааре, был крепким юношей. У него были широкая грудь, коротковатые ноги с мощными икрами и крупные сухие ладони гребца. Его рыжеватые волосы вились тяжелыми кудрями. Ааре не походил на Мойсе, но в школе их прозвали близнецами, после того как они в первый день занятий, войдя в комнату, хором поприветствовали учителя.
Ааре славился своими заплывами. Он запросто мог переплыть Хапи, прыгнув с пристани Миннофара, и через час вернуться обратно. Однажды он сделал это на спор за три кадета меди. Погода стояла холодная, дул ветер, течение было сильным – но Ааре все казалось нипочем. Рамси, Херухеб и Мерипта, юноши из богатых семей, сбросились на это опасное мероприятие.
