Дежурный, о чем-то доверительно пошушукавшись с капитаном, препроводил нас в душное полутемное помещение размером со среднестатистический туалет, молча указал на колченогие стулья и сразу удалился.
–Сколько ты ему дала? – без обиняков поинтересовался Оззи.
–Да хрен его знает. Это мне в клинике всучили, типа компенсацию за моральный ущерб.
–А документов у тебя, что ли нет? – и чего он прицепился ко мне, ну нет и нет.
–Потеряла, – привычно солгала я, -недавно совсем, -а вот это уже истинная правда.
–Дрянь дело, -посочувствовал Оззи, -так что теперь делать будем? Экслу хороший штраф грозит, это по минимуму, но я же не думаю, что он сержанта до полусмерти закусал.
–Ну сорок уколов от бешенства ему все равно не помешают, -хмыкнула я.
–Кому? Экслу? Да ему сорок маловато будет, -тут мы уже заржали в голос. Наверное, ранняя стадия сумасшествия выглядит именно так.
Отсмеявшись, я выразительно похлопала по сумке.
–У меня еще деньги есть. Буду намекать. Не вешай носа, мэн!
Оззи вновь истерически расхохотался.
–И вообще, мэн, налоги надо платить вовремя! – назидательно добавила я.
Бармен натуральным образом сложился пополам.
ГЛАВА XIII
Не знаю, почему «рыбий глаз» так разозлился: то ли капитан Бондаренко с ним не поделился, то ли отсутствие компромата на Оззи произвело на него тяжкое впечатление. Так или иначе, он заставил Эксла заложить руки за спину и втолкнул в комнату свиданий с такой силой, что парень еле удержался на ногах. Мы с Оззи одновременно подскочили со стульев.
Эксл сделал попытку ринуться нам навстречу, но дежурный немедленно пресек его благие начинания хорошим тычком под ребра.
–Сиди тихо! Так, время свидания – десять минут, вещи не передавать, дистанцию не нарушать. Я буду следить.
Нас разделял всего лишь видавший виды стол, обильно украшенный нецензурными надписями, но мне внезапно показалось, что между нами целая вселенная. Сказать, что Эксл выглядел ужасно, значит, не сказать ничего. Грязные волосы, двухдневная щетина, какая-то непонятная одежда, пластырь на лбу, но больше всего меня поразили его глаза: пустые, потухшие, отрешенные. В них мутным озером плескалась грусть, подернутая рябью одиночества.
Мы смотрели друг на друга, пристально, внимательно, словно стараясь понять, что же с нами происходит, почему все вокруг так несправедливо и жестоко и не наша ли в этом вина. А драгоценные минуты, отпущенные корыстолюбивым капитаном Бондаренко, тем временем утекали сквозь пальцы.
–Что ты делал на мосту? -спросила я.
Эксл печально улыбнулся.
–Искал…, -он на секунду замешкался, – путь, искал выход. Они мне помешали, – парень метнул презрительный взгляд в полицейского, – мне всегда мешают.
–Какой еще, на хрен, путь?– не выдержал Оззи, – почему ты не дождался Нелли в клинике?
–Ты свободна, Нелли, -Эксл словно не услышал вопроса, -я больше не доставлю тебе проблем. Моя жизнь ничего не стоит, и не боюсь с ней расстаться.
–Ты для этого всю простыню изодрал, вешаться собрался, скотина, чтоб нас потом под трибунал?– с ненавистью выкрикнул «рыбий глаз», -на голых нарах спать теперь будешь!
–Мне не нужна такая свобода, Эксл, – твердо произнесла я, – ты – моя свобода, свобода от прошлого. Ты – моя жизнь,– возможно, эти слова прозвучали чересчур пафосно, особенно применительно к окружающей атмосфере, но на тот момент они наиболее точно отражали мои мысли и чувства.
Эксл закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях.
