Появилось невиданное множество одержимых богом лирников, они слонялись повсюду, пророчествовали – кривляясь, раздеваясь и голыми, на морозе, гримасничали перед людом в судорогах и оргиях. Эти мисты сулили, что день суда близок. Народ, стиснутый в границах, не вмещался в них, он распухал их. Народы убеждали, что не могут они в границах прокормиться, от того поход казался им кстати, множество людей вербовалось, чтоб разбрестись по новым местам поселений. Бессчётно наёмников было, тем кто намеревался мечом и копьём взыскать от Ань о Кийи, напасть на её угодья, им кинули клич, и они слетелись, точно стремящиеся попировать вороны. Что-то, значит, и вправду назревало. С осени ходил слух о большой войне с храмом Киевца>25, которую Баркиды замышляли, чтобы им была спорная добыча, так что слух и сон перемешались, и посеяли в душах человеческих ожидание чего-то уже известного. В державе к концу марта беспокойство переросло в брожение, ибо страх никого не сдерживал, число военного люда множилось.
По приезду в Бел Город, Ань Ти Нетери разослала письма, велела сгонять стада и вести войска к дельте Дуная, городу Ара Сак. И вот пришли известия, что у Бел Города: точно рои пчёл, наёмники взбесились, торопя Ханнат-Разрушительницу на дикую охоту. Стратеги поспешили уведомить ответом, в котором убеждали, что ко всему они относятся серьёзно:
«… Доношу, – стояло в письмах, – что собираю со своих лугов и речек пешее и конное войско, торопя других. Полагаю, я, гроза моя обрушится и ежели случится такое, дай Мать, чтобы погибель врагу от Ханнат-Разрушительницы приключилась.»
Но Тейя верила больше делам и поступкам, чем словам и письмам, ибо понимала цену слепой доверчивости и козней своих друзей. Поэтому стремилась она собрать, как можно больше войска, а до того обстоятельней разобраться в происходящем.
Через двое суток после дня, когда произошло это маленькое событие три человека, расхаживали рядом по большие аллеи двора дворца Баркидов. Они оживлённо беседовали и оба сопровождали свою речь выразительными жестами. Эти три человека были: мать Тейя и её сыновья, старший брат Тайт Мосул и средний брат Ань Бул.
Тейя Нетери с тревогой размышляла о бедствии какое может сулить Баркидам сопротивление Ар Саков у дельты, имевших союзническое обязательство трону Ань о Кийе. Она уже знала, что хора Йороса>26 не освободилась от такого союзничества – это играло на руку ей. Ведя переговоры с этими племенами, она напоминала им о предательстве и их виноности в гибели Гет Бел Ра Амона (Баркида). Наконец она вытребовали дозволения для себя беспрепятственно провести войско до Ар Саки. Амономах настойчиво уговаривал поторопиться с движением армии на юг, а она соглашалась.
– Ваш отец отзывался о вас с большой похвалой, – сказала мать Тейя.
– Меня не удивляет мнение вашего отца, – отвечал Ань Бул, – за то долгое время, что мы, братья, были коллегами с отцом, я и сам оценил его благородство.
– Мне необходимы энергичные сыновья, – говорила мать устремив на Ань Була взор, – чтобы осуществить обширные свои замыслы. Хочешь подойти к стенам Тота и Тиннит? Я предлагаю тебе вести священную гвардию на север к Мосул Кале.
– Благодарю от всей души, – отозвался Ань Бул. – Мать меня презирала бы если б я отказался.
– Почему? – спросила мать.
– Потому, что мною дана клятва, и чтобы не случилось я останусь верен ей до конца.
