Снова он очнулся, лежа в комнате на столе. Руки его были связаны и крепились к чему-то за головой, ногами невозможно было пошевелить от боли, как будто в колени вбили гвозди. Рубашка, новая, одетая по случаю предстоящей встречи, превратилась в клочки на животе. Брюки ощущались только на бедрах.
– Что вам нужно? – прошепелявил хозяин и потрогал языком опухшую губу. Из носа на щеку текла кровь, попадая в уголок рта, он чувствовал ее теплый солоноватый вкус. Глазами, полными ужаса, он следил за движущимися по комнате молчаливыми тенями.
– О, гляди, как подготовился: в холодильнике коньяк, лимон, бутерброды с икрой. А я как раз жрать хочу.
– Почему нет? Все равно пропадет.
Хозяин попытался незаметно сдвинуться с места. «Если это грабители, – подумал он, – то почему не рыщут по квартире, и зачем было рвать на мне одежду? А если хотят меня убить, – но за что, за что? – тогда почему не расправились сразу?
Он подвинулся еще на пару сантиметров и понял, что это все, на что способен. Вспомнив, как глупо попался в грамотно расставленную ловушку, как надеялся на встречу, хозяин вдруг забился от обиды, завыл и начал дергаться, пытаясь оборвать веревки. Но получил еще один удар по голове.
Умирая, он успел услышать:
– Ты убил его! А если ничего не получится…
***
Из окна кабинета Марк смотрел на улицу. Ждал, когда начальство наконец решит все вопросы по объединенной группе для расследования двух убийств. Потапыч приказал не расходиться, и народ слонялся по кабинетам. Сам Марк уже пару раз постоял в курилке с Вадимом: решали, какие будут обязанности и права, если главным в группе поставят Марка, и наоборот. Еще подбили итоги из версий и улик. Никольского Вадим отдал Марку в разработку без споров. Он, как и Потапыч, ничего, кроме неприятностей, от такого подозреваемого не ожидал.
Внизу за забором по аллее, усыпанной желто-красными листьями, шли парами первоклашки и две молоденькие девушки – видимо, учительницы. Школьники шагали важно, под куртками у мальчиков синели одинаковые пиджачки с брюками, а у девочек – юбочки. Интересно, в старших классах тоже носят форму? Марк не носил. Джинсы, свитер и кроссовки – вот и все, что он мог себе позволить.
Мама долго болела, все деньги в семье уходили на лекарства, и подрабатывать было некогда, все свободное время Марк находился рядом с мамой. Врачи пожимали плечами: такое заболевание таблетками не вылечить, готовьтесь. Отец сразу смирился и стал реже бывать дома по вечерам. А Марк, наоборот, перерыв все похожие случаи в интернете, нашел экспериментальную клинику в Омске, где делали операции по маминому заболеванию. Все прогнозы были очень зыбкими, а процент выздоровлений невысоким. И сама клиника имела частную лицензию, а это значило, что ни один фонд не даст денег на лечение. Но это была надежда.
Марк трясся в общем вагоне от Москвы до Омска двое суток, почти не спал, ел в основном сникерсы, которые покупал в киосках на станциях: ореховая начинка давала чувство сытости. Да и денег ни на что больше не осталось, только на обратную дорогу. В Омске на перроне он неожиданно попал в окружение цыганок. Они цокали, смеялись, приставали, чтобы позолотил ручку, обещали богатство молодому красавцу. Потом одна, постарше, вдруг посмотрела Марку в глаза и скомандовала подругам, чтобы отстали, а вслед крикнула, что мать поправится, только унижаться придется долго, а еще он потеряет близкого человека – такая будет плата.
