– Алло!
В ответ молчали.
– Алло! – повторила я. – Алло! Говорите!
Чувствуя, как меня охватывает ужасное ощущение неопределенности, я вцепилась в трубку так, что заболела рука. Тишина. Лишь едва уловимое прерывистое дыхание.
Или показалось?
– Алло! Вас не слышно. Перезвоните.
Губы одеревенели и не слушались. Я положила трубку и с размаху села на диван. Ноги казались слабыми и неустойчивыми.
Страх – ужасная штука. Мне было страшно.
Оставалась крохотная надежда, что того, кто звонил, я не слышала из-за плохой связи. Вдруг это кто-нибудь из заказчиков? Сейчас он перезвонит. Все будет хорошо. Утрясется. Выяснится, что я зря паникую.
Я сидела на диване и не шевелилась. Я ждала. Никто не перезвонил. Я посмотрела на определитель – только нули. Номер, с которого звонили, не определялся. Понятно. Я так и думала.
Я обвела взглядом комнату. Как страшно вставать и начинать двигаться!
Я вспомнила о родителях и беспокойство усилилось. Они уже переехали на дачу в Старочеркасскую. Каждый день, утром и вечером, мы созванивались. Родители – единственные родные люди, которые у меня оставались. Теперь я поняла это особенно четко. Резко, молниеносно осознала.
Я позвонила. Папа работал в саду. Мама убирала на веранде. Она ответила. Голос был веселым, и я немного успокоилась. Но, как только я повесила трубку, вновь пришла тревога. В собственной квартире, на своем диване я ощущала себя очень неуютно. Дискомфортно.
Кто-то знал об исчезновении Кирилла. Знал мои телефоны, домашний и мобильный. Тот, кто звонил и писал, знал все. Один и тот же человек. Знакомый. Я не сомневалась. Я чувствовала.
Но тогда получалось, это кто-то из наших?
Три дня спустя, в четверг, в восемь утра я сидела за компьютером в офисе. Лавина переводов, под которой мы барахтались уже неделю, грозила смести нас окончательно. Время поджимало. Впереди, до сдачи заказа мэрии, нас ждала еще одна неделя аврала. Похоже, Гурин нашел место, где можно бесконечно добывать груды переводов. Наконец-то. Лично для меня это было замечательно.
Мой рабочий день начинался одинаково. С того, что я ставила телефон справа, рядом с монитором. Так, чтобы видеть экран. Я не могла отключить звонок, потому что ждала сообщения от неизвестного. Телефон мешал и не давал сосредоточиться. Звуки отвлекали. Погрузиться в работу не удавалось. Внимание растекалось. Но я очень старалась совместить.
Слова на разных языках, спешка, чувство опасности и ожидание новостей о Кирилле сплелись в голове в тугой клубок, из которого не было выхода.
Иногда казалось, что я сплю. Ощущение нереальности становилось ярким и четким. Тогда я брала в руки телефон и находила два сообщения, полученные в годовщину. Нет. На месте. Все правда. Не сон.
С каждым днем ждать становилось трудней. Нетерпение меня съедало. Переполняло. Ожидание больше превращалось в кошмарную навязчивую идею.
В тот момент, когда я поняла, что скоро не выдержу, в голову пришла неожиданная мысль. Что, если человек, который мне писал, рассчитывал именно на это? Что, если он выжидал? Специально. Год!!! Что, если цель – измотать, измучить, сделать ожидание невыносимым? Ведь что такое год по сравнению с неделей или месяцем!
«Экис, – решила я. – Самый настоящий Экис. Мистер Икс. Хотя нет, какой же он мистер. Просто Экис. Буду называть его этой кличкой».
Кто-то громко стукнул створкой окна. Я выпала из оцепенения и вдруг поняла, что слишком долго сижу над одной и той же фразой. Нет. Так переводить невозможно. Я посчитала до десяти и вчиталась в строчки текста.
