Исключительно моя - страница 17

Мужчины приезжают в настроении, от обоих пахнет дождем, потому что курили на крыльце, и волосы покрыты мелкой моросью.

- Привет, - здороваются, войдя на кухню.

- Привет, - отвечаем мы одновременно.

Мирон целует в щеку Машу.

- Мойте руки и садитесь, пока не успело остыть.

На столе тушенная телятина, запеченный картофель, жульен, два вида салатов и сандвичи Панини. Их название я прочитала на коробке, чтобы не облажаться. Никогда такие не пробовала и не видела.

Стол у Романовых большой, мы с Никольским оказываемся по одну сторону, Романовы напротив. Вадим снимает пиджак и вешает на спинку стула, оставшись в белоснежной рубашке. Я в своих джинсах и трикотажной кофточке смотрюсь рядом с ним нелепо. Хотя, Маша тоже в домашнем костюме, и похоже, это ее не смущает.

Мирон разливает вино, мы чокаемся и встречаемся взглядами с Никольским. Почему мне постоянно кажется, что он смотрит лишь с одним желанием, уложить меня в постель?

- Купили новый участок под застройку? – интересуется Романова.

- Купили тендер на строительство крупного гособъекта, - улыбается Мирон.

- Тендеры же вроде выигрывают, а не покупают, - недоумеваю я.

- А мы купили, - весело отвечает Никольский.

Ухмыляюсь, мне же Маша рассказывала, что у него все схвачено, чему тут удивляться.

За окном пускается ливень, переходящий в град, и барабанит по стеклам окон, на улице становится совсем темно.

- Оу, - говорит хозяин дома, – Яна, может, останешься с ночевкой? Куда по такой погоде ехать?

- Я подвезу, - говорит Никольский и многозначительно смотрит на Мирона. Сговорились?

В общем, вечер проходит позитивно. Мужчины шутят, нам с Машей, после вина, весело. Я расслабляюсь, время от времени вставляю какие-то реплики. Никольский подливает еще, но у меня табу – не больше бокала. Когда учили в институте генетику, начиталась такого, что не передать. Не хочу стать такой, как мой отец, всегда держу этот пунктик на контроле.

- Больше не наливать? – спрашивает он.

- Нет.

- У тебя какая-то определенная доза?

- Бокал.

- А если бокал будет больше по размеру? – улыбается Никольский.

- Значит, три четверти.

- Надеюсь, только в спиртном так? Три четверти? - смотрит на меня с пошлинкой.

Все прыскают со смеху, не удерживаюсь и я. А после несутся анекдоты и комментарии к ним, такое ощущение, что все поймали одну и ту же волну и на кураже не могут остановиться.

Когда все съедено и выпито, около получаса мы еще разговариваем, а потом Никольский смотрит на часы, резко поднимается, перекидывает свой пиджак через плечо.

- Поздно уже, спасибо за ужин, - обращается к хозяевам. - Поехали, Яна.

И меня пробирает чувство тревоги. Во-первых, он пил, пусть и немного, но все же. Во-вторых… Во-вторых, я чувствую, что нам придется поговорить. Он снова весь вечер пожирал меня глазами, ухаживал за столом и ни капли не скрывал своего интереса, даже от Романовых.

- Если хочешь, можешь оставаться, Ян, - спешит мне на помощь Маша.

Ну как я останусь? У них родители забрали сына, Мирон тоже стреляет по ней глазами весь вечер, я тут совершенно лишняя сегодня.

- Да нет, поеду, Маш. Я завтра утром к тетке обещала помочь. Отсюда далеко добираться.

Прощаемся с Романовыми на крыльце и идем через двор к черному Ламборгини, стоящему возле ворот. Вадим открывает калитку, затем дверцу машины, помогает сесть в салон. Пока обходит машину, мое сердце начинает подрагивать.

Что происходит? Это страх? У меня нет опыта общения со взрослыми мужчинами, это не Костя и не Титов. Это уверенный в себе, умный и повидавший множество женщин, мужик.