- Оля, она сидит напротив меня, куда мне прикажешь смотреть?
- Ну не до такой же степени, еще и клеить ее на моих глазах пытаешься, и за столом это все заметили.
- Могу поменять вас местами, и буду смотреть на тебя. Хочешь? – раздраженно отвечает он.
- Нет, не хочу.
- Тогда не *би мне мозг, Оля! Пришла на праздник, расслабься и отдыхай. Если не задалось, я вызову тебе такси.
Она затихает, слышу несколько шагов, наверное, подходит к нему.
- Я просто соскучилась, Вадик, - меняет она тон.
- И при чем здесь Яна?
Нелепая пауза заставляет меня напрячься, вдруг они поняли, что их слушают. Но Ольга нарушает тишину.
- У тебя с ней что-то было?..
- У меня с ней что-то будет, - говорит он. А у меня подпрыгивают внутренности.
- Никольский, ты совсем уже не церемонишься! Это перебор, не находишь?
- Я тебе уже говорил – не задавай вопросы о других женщинах.
- Но ты никогда себя и не вел так по-свински! Сидишь со мной и откровенно рассматриваешь другую. Ей едва за двадцать, у тебя вкусы изменились?
- Изменились, причем прямо в процессе разговора. Мне расхотелось тебя трахать, тебе пора домой.
- Что? – возмущенно изрекает женщина. – Ты совсем охренел, Вадик! Ты сам мне позвонил, я не набивалась.
- Если все сказала, всего доброго.
Она резко выходит из кухни, еле успеваю отпрянуть за дверь. Ольга скрывается в конце коридора, и я слышу, как Никольский открывает окно, а следом ощущаю запах сигаретного дыма.
На цыпочках прошмыгиваю мимо. Выдыхаю, когда вижу, что он стоит спиной и курит. Фух, не заметил.
В гостиной все снова сходятся за стол, занимаю свое место и пытаюсь переварить информацию.
«У меня с ней что-то будет». Значит, не собирается оставлять все, как есть.
Видимо, новая информация и алкоголь действует на меня неправильным образом. Потому что, когда Никольский возвращается за стол, теперь уже я пялюсь на него и не могу справиться с этим желанием. Явно видно его испорченное настроение, он перехватывает мои взгляды, но теперь его глаза холодны. Как же понять, что происходит внутри этого человека?
Через час Романовы едут домой и предлагают меня подвезти.
Накидываю пальто, выходим из квартиры. Давид провожает нас за дверь, наваливая по ходу свои шуточки. Мы с Машей хихикаем.
Выходя первой, сталкиваюсь на площадке с Никольским. Он курит. Мирон прощается с ним за руку, Маша тоже, а когда я прохожу мимо к лифту, он останавливает меня за локоть и поворачивает к себе.
- Яна, некрасиво подслушивать чужие разговоры, - говорит очень тихо, это слышу только я.
Вспыхиваю мгновенно. Как он узнал? Не мог он видеть. Сердце пускается вскачь, наши лица так близко, что я четко вижу расширяющиеся прямо на моих глазах зрачки. В нос ударяет его парфюм, ноги подкашиваются, если бы он сейчас не удерживал, наверное, упала бы. Это тот самый момент унизительной неловкости, когда ответить просто нечего. Но самым глупым в такой ситуации будет оправдываться.
- Если не хочешь, чтобы тебя слышали, закрывай дверь.
- Ян, мы тебя в машине подождем, - говорит Мирон, они уже зашли в лифт, и три пары глаз смотрят на нас в недоумении, что же им делать дальше.
- Я уже иду, - освобождаю локоть из руки Никольского и спешу к лифту.
Вниз едем в молчании, даже Давид притих. Мои щеки пылают, одна надежда на макияж, выгляжу сейчас, наверное, по-идиотски. Собственно, чувствую я себя так же. Может, он на понт меня взял, а я раскололась? Ну не мог он видеть. Да уж… Опытный, взрослый мужчина – это не так просто, как кажется.
