Стучусь, нажимаю ручку вниз и делаю шаг в кабинет.
Вадим сидит за столом, перед ним папка с бумагами. Он в костюме, правда, без галстука, рубашка расстегнута на пару пуговиц, и по кабинету витает Шанель. Он без эмоций смотрит мне в глаза.
- Привет, - выдавливаю из себя, голос не слушается.
- Привет. Проходи.
С моей стороны к его столу приставлены два кресла. В одно из них я и усаживаюсь.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Бах, бах, бах – разрывается сердце.
- Я понял. Слушаю тебя.
Нет и следа от того Вадима, который шутил и говорил, что я вкусно пахну. Я пытаюсь как-то начать, но впервые в жизни не получается связать и пары слов. Секунда, две, три, четыре. Я молчу и смотрю ему в глаза, как это сказать? Я никогда не была в таком унизительном положении.
- Яна, не молчи.
- У меня большие проблемы.
- Ты пришла мне рассказать свои проблемы?
Боже, как это неприятно, словно лицом в помои.
- Помоги мне, пожалуйста… Я согласна на отношения с тобой.
Он внимательно изучает мое лицо, затем откидывается в кресле.
Я – сплошное нервное месиво, держусь на грани, из последних сил.
- Я правильно понимаю - ты продаешь себя, взамен на решение твоих проблем?
Кровь приливает к лицу. Как же стыдно.
- Моего отца грозятся убить, а меня изуродовать.
- Кто?
- Мой бывший.
- Насколько бывший?
- Мы не виделись два с половиной года, а пару недель назад он появился.
Никольский встает и подходит к окну. Стоя вполоборота, он что-то обдумывает. Как понять, о чем, что чувствует? С другими для меня это не составляет труда. Но эта глыба мне не под силу. Особенно сейчас, в таком состоянии. Я так надеюсь, что он согласится. Мое напряжение растет с каждой секундой.
Он обходит стол, и опускается в кресло рядом со мной. Разворачивает к себе лицом, наши колени практически соприкасаются.
- Хорошо. Но есть пару нюансов.
- Каких?
- Я предлагал тебе отношения на твоих условиях, ты не захотела. Теперь они будут на моих.
Мурашки бегут по коже, но я киваю. Горло пересохло, пальцы покалывает, я все еще не могу выдохнуть и успокоиться.
- Рассказывай.
Излагаю, начиная с того момента, когда выяснилось, чем занимается Костя. Как ко мне заявился жить отец-алкоголик, почему и как я приехала работать в колледж. Стараюсь вычленить самое важное, чтобы не влезать в дебри, дойдя до момента, когда меня нашел в ванной Титов, стопорюсь. Опускаю этот момент, это ему точно не нужно знать. Заканчиваю сегодняшним звонком Нади и умолкаю.
- Запиши мой номер и скинь мне все данные на этого Кириенко.
- Он украл мой кошелек, паспорт и телефон. Я смогу восстановить данные и контакты по айклауду, но…
- Что?
- Я не могу купить сейчас телефон, зарплата только через неделю.
- Пи*дец.
Он берет в руку ручку, лежащую на столе, стучит ею нервно несколько раз по столу, а потом отбрасывает.
- Нищета, Яна, уничтожает и цветы, и конфеты, и серенады. И прочую лабуду, которую принято называть романтикой. Когда сталкиваешься с реальной жизнью, это все становится таким неважным и глупым, что хочется завыть от того, насколько наши потребности примитивны.
Молчу, опустив глаза. Съедающее чувство потери собственной гордости прибивает, и хочется помыться. Я, наверное, выгляжу жалко и продажно, а еще я очень устала. За эти дни, от этого нелегкого разговора, и моя жизнь кажется мне сейчас какой-то сюрреалистичной. Я попала в водоворот, и он утащил меня на дно.
Вадим возвращается в свое кресло, звонит кому-то.
