Она распахнула двери в свой кабинет, а я задумалась, пока хромала. А ведь придумай кто какашку-пропадашку, я бы не познакомилась с фетом Сайонеллом. Смех, но, правда, мы познакомились благодаря памперсам и уткам…
Лоби помогла устроиться на кушетке, сняла мои босоножки и заставила лечь. Пока аккуратно пальпировала ногу, спросила, словно между прочим:
- Ты выкупила таблетки?
- Эм… Нет.
Подруга смолчала, но я видела, как она улыбалась. Сама скоро станет мамой, а женщины с пузожителями сплошь и рядом состоят из странностей и причуд.
- Я проверю, если хочешь. После того, как Григорий поможет с твоей ногой. Растяжение связок, ничего серьезного. Но завтра выступать придется на обезболивающем.
- Нам, балеринам, не привыкать к боли.
- Ланни, по поводу фета Сайонелла и завтрашней поездки…
- Где наша болезная?
В самый, так сказать, подходящий момент, двери в кабинет распахнулись и на пороге, картинно натягивая перчатку с серебристым антибактериальным напылением, застыл Григорий. Высокий коренастый мужичина с залысиной на затылке, на которую он, не теряя надежды, все время зачесывал свои волосы. Как он сам пояснял, подобное тянется к подобному. Вот только волосы, видимо, об этом не знали и упорно не желали расти. А ведь всего тридцать пять мужику. Не солидно как-то…
- Не стала бы называть себя болезной…
- Разговаривает? Значит, не безнадежна.
Он по-свойски отодвинул Лоби в сторону и внимательным, цепким взглядом просканировал меня сверху донизу, остановившись лишь на животе и на ноге. У меня даже сердце дрогнуло, когда он снова к животу вернулся. Ей-ей сердце сейчас будет театрально разыгрывать инфаркт миокарда, лишь бы на себя внимание перетянуть.
- Без паники, милочка, от аппендицита еще никто не умирал, - по-своему оценил мою реакцию лекарь. – По крайней мере, на моем операционном столе.
- Ап… аппендицита? Какого еще аппендицита? Мне нельзя аппендицит! Мне танцевать завтра!
Как ни странно, но мысли о возможной беременности отошли далеко назад. Нет, вот если беременна – ладно, это еще переживу. Но аппендицит даже сильнейший лекарь не вылечит, его вырезать надо, скальпелем, ручками, это всем известно!
- Да я в два счета все сделаю! Через час на стол, через два вперед ногами, полежишь денек и готова! – он уже с деловым видом переместился к моей ноге и с силой сжал именно в том месте, где сосредоточилась боль.
- Впере-о-ай!!! Больно же! – мужчина игнорировал протесты и усердно давил там, где больно. - Что значит, вперед ногами?
Григорий посмотрел на меня поверх круглых очков как на пришельца. Потом вспомнив, что я вовсе не врач, а так, прихожу тут шваброй помахать, да с утками побегать, пояснил:
- Из операционных уже века так три-четыре больных вперед ногами вывозят. Примета такая.
- Дурная какая-то примета, - впившись ногтями в кожаную кушетку, я шипела и пыхтела, явно напоминая рысокоть в период половой охоты. Вот как-то так ее показывали «В мире животных». А еще чуть-чуть и перейду в состояние беременной дохлогрызки. Ну, в то самое, когда она мужику своему голову откусывает. Это хорошо, что у Григория залысина. Меньше изжоги будет!
- Дурная не дурная, а из моей операционной в крематорий вывезли лишь семерых.
- Это должно меня утешить?
- Из тринадцати тысяч? Думаю, должно. Ну так что, решилась, красавица? Не терпится оценить твой богатый внутренний мир!
Меня замутило. Натуральненько так, когда представила тот самый «богатый внутренний мир».
