‒ Герда Вардас, ‒ тихо произнес отец, но вот теперь, не смотря ни на что, в его голосе отчетливо проскользнуло чувство… злости. Кажется, я уже научилась различать кое-какие оттенки его настроения.
‒ Это мать нынешнего короля? ‒ я помнила имя, но не мешало уточнить, на всякий случай.
‒ Да, и сестра Майло, если ты понимаешь, о ком идет речь.
‒ Да, но она, ведь, давно умерла…
‒ Умерла, ‒ произнес отец задумчиво и снова устремил взор на заснеженные пустоши, ‒ и в том, что случилось, была не виновата. Они были подругами, ‒ Сарф выжидательно посмотрел на меня, ‒ ты знала?
В памяти возникло распухшее и отекшее лицо Ренаты в предсмертном исступлении.
‒ Тётка, что-то силилась рассказать, но она была в цепких когтях эльфийской пыли. Сложно было понять, бредит Рената или говорит правду.
‒ Рената… умерла именно так, как и заслужила.
‒ Поддержала бы, если бы не тот факт, что обвинили то в её смерти именно меня!
О чудо! Батюшка всё же рассмеялся. Или у него уголок рта потянулся вверх от того, что тоже живот крутит.
‒ Узнаю Ренату ‒ несчастное злобное существо, способное отравлять жизнь окружающим даже после смерти.
‒ Так при чем же здесь Герда Вардас? ‒ я решила напомнить отцу о более интересной стороне нашей беседы. Говорить о Ренате не было никакого желания.
‒ Это очень трагичная история, но…
Тут повозку тряхнуло так, что я, сосредоточившаяся на разговоре, и потерявшая бдительность, рухнула прямо на пол. Теперь шишка на лбу будет хорошо смотреться рядом с рыжей шевелюрой, контрастируя с веснушками. В общем, буду красавицей, главное, чтобы глаз не отёк, тогда окружающим будет казаться, что я ещё и кокетливо подмигиваю.
‒ Да, что тут такое творится?!
Лорд Сарф уже вышел было наружу разбираться с проблемой. Думаю, будь это разбойники, нас бы уже побеспокоили на предмет наличия драгоценностей и денег. Скорее уж лошади или колёса не вынесли прелестей отборнейшего бездорожья.
Ждать стало невмоготу. Выбравшись наружу, я первым делом зачерпнула горсть снега и приложила к многострадальному лбу. Если повезет, синяк будет сиять не так ярко и четко, тогда мне не придется объяснять другим, что со мной случилось в дороге. Темная фигура отца виднелась в отдалении. Он повернулся ко мне, оторвав взгляд от чего-то лежащего у его ног.
‒ Ничего страшного, ‒ бодро улыбнулась хмурому батюшке, ‒ всего-то лоб побила.
‒ Гинта, не могла бы ты поднести мой кинжал?
‒ Я? ‒ не совсем поняла, что от меня хотят. ‒ А… ну, да. В зависимости от того, где этот кинжал запрятан.
От снега кожа на лбу потеряла чувствительность, зато пальцы кололи острые иглы холода, поэтому его пришлось выбросить. Утопая по колено в снегу я двинулась к лорду Сарфу. Не далеко от нашей повозки, на дороге лежал олень. Изо рта ещё выходили облачка пара от тяжелого дыхания, закатившийся глаз с предсмертным ужасом косил на меня. В белизне снежного покрова уже проступали багряные пятна, напитываемые засевшим в боку жалом стрелы.
‒ А наши лошади в порядке? ‒ поинтересовалась на тот случай, если животные ранены.
‒ Да, ‒ кивнул растерянный кучер, ‒ олень выскочил из кустов, напугав кобылок до смерти и всего-то.
‒ Выбежал прямо из леса, ‒ констатировал батюшка, ‒ долго же он бежал.
Олень был огромным. Из тех, что называют королём леса, духом чащ и полей ‒ одни только раскидистые рога, чего стоили, такую голову повесить на стену для любого любителя охоты, было бы гордостью и честью. Какое извращенное понятие о доблести. М-да.
