– Нет. Но спасибо, что связался со мной.
Я вне зоны действия сети.
Тем же вечером, поужинав с мамой, отчимом и братом, я кладу голову на подушку и погружаюсь в мысли о цитате. Представляю, как Оуэн произносит речь с очаровательным акцентом и в непринужденной манере. Могу поспорить, журналист уже пляшет под его дудку.
Рада, что Оуэн поговорил с «прессой», потому что я бы этого делать не стала. Меня поражает и одновременно забавляет тот факт, что студент-журналист связался со мной. Я? Стала темой последних новостей? Даже моя школьная газета не хочет брать у меня интервью о регистрации пожилых людей для голосования, а тут вдруг я становлюсь предметом всеобщих обсуждений. Надеюсь, что все-таки ошибаюсь.
Час спустя, все еще проигрывая в голове разнообразные версии интервью, вдруг переосмысливаю извинения Оуэна. Он привык к подобным происшествиям, поэтому необходимость публичных заявлений, должно быть, возникает постоянно. Я думаю обо всех девушках, с которыми видела его на фотографиях. Могу поспорить, он бормочет во сне такие слова, как «невинная путаница» и «прекрасно сотрудничала». В какой бы колледж его ни занесло, он везде будет главный по красноречию. Оуэн, вероятно, и не пытался меня защитить, а просто пиарился, чтобы сохранить лицо. Вот почему я не читаю его сообщения – для начала мне нужно все обдумать.
Не переставая размышлять о нем, взвешивая все плюсы и минусы, наконец засыпаю.
Первое, что делаю утром, – читаю его сообщения.
И снова здравствуй. Я приму твое молчание за просьбу не звонить. Пусть так. Это моя попытка выразить искренние извинения и дать обещание. Знай, что я исправлю все заблуждения относительно инцидента. Зора, мне очень жаль.
В животе порхают бабочки. Тьфу, да что в этом парне вызывает у меня чувства?
Следующее сообщение:
Привет, прости, что снова беспокою. Хотел сказать, что ко мне обратился журналист из университета, и я с ним пообщался. Он, вероятно, свяжется и с тобой. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Я чувствую его сожаление в каждом сообщении. У Оуэна все схвачено – при нем и искренность, и смирение… Единственное, чего не хватает, – «Пожалуйста, детка, пожалуйста!». Но, полагаю, королевская семья так не опускается. Я не удивлюсь, если он и так приблизился к позору, какой вряд ли разрешен людям с его родословной.
Раз уж все мои усилия пошли прахом, вновь берусь за Гугл.
Ага. Как и всегда, его окружают улыбающиеся девушки. Как всегда, вокруг одни тусовки. Кажется, он действительно тот, от кого на первом же поезде стоит убираться подальше. Несколько комплиментов в середине интервью и парочка серьезных сообщений не должны изменить мой настрой.
Но… повторный поиск в Гугл – это не самый хороший показатель. Он извинился. Студент-журналист остался доволен ответом. Все кончено. Что еще я ищу? На что надеюсь? И как оказалась в таком положении, что, как привидение, преследую принца?
Мне нужно очистить голову, и я знаю только одно место, где я могу это сделать. Субботнее утро в моем любимом книжном магазине как никогда пойдет на пользу.
«Книжная лавка Ингрума» – мой любимый книжный магазин, оформленный в стиле старой библиотеки. Там даже стоят деревянные шкафы с крошечными ящиками и ретрокарточками. Он располагается на открытой торговой площадке напротив сквера с фонтаном. Но хотя от Эплтона до лавки всего лишь одиннадцать миль[2], мне, чтобы добраться туда, нужно сменить два автобуса. Когда прихожу, народу еще мало – сейчас около 10 утра.
