Хватит мне писать. Я хочу спать, я устала. Все, что ты видел – правда. Мы уезжали, гуляли, отдыхали», выбило почву из-под ног. Меня будто столкнули с обрыва, а сверху накидали булыжников, что дробили спину. Даже сейчас, вроде, уже и отпустило, а все равно осадок остался.
Напротив сейфовых дверей, которые смотрелись крайне абсурдно в обшарпанном коридорчике, мы остановились.
– Слушай, а почему бы тебе у нее самой не выпросить инфу? – спросил вдруг Антон.
– Не хочу. Да я когда вижу ее, меня клинит, а уж разговаривать… Да и смысл, Тох? Чтобы услышать в очередной раз, как ей было хорошо с моими друзьями? Я, блин, любил ее, души в ней не чаял, жениться хотел…
– Жениться? – удивился Леваков. Ах, ну да, я ведь ему не рассказывал о своих намерениях, только в двух словах о выпускном, предательстве Марго и моем самобичевании.
– Дурак был, не повторяй моих ошибок, братишка. Не женись.
– Остановите землю, – усмехнулся Антон. – Да ты ни одной юбки не пропускаешь, и хотел жениться? Слушай! – певуче протянул друг. – Я хочу познакомиться с этой девушкой.
– Снегирева тебе люлей надает.
– О, Шест! – раздался за нашей спиной голос Андрея.
Мы как по команде оглянулись, замечая следователя в коридоре. Он шел, держа в одной руке папку, в другой кофе в картонном стаканчике. Улыбнулся нам довольно добродушно. Вообще, несмотря на грозный вид, а Андрей был высоким, широкоплечим бугаем, на деле мужик оказался достаточно общительным, мягким, веселым. Никогда не скажешь, что такие в органах работают.
– Привет, Андрюх. Как ты? – протянул я ладонь в качестве приветствия. Смоленский был старше меня на двенадцать лет, но вел себя, словно мы погодки.
– Да нормас, – кивнул Андрей, открывая дверь в кабинет и пропуская нас вперед. – Недавно на рыбалку ездили, вот таких карасей наловили. Правда по пути потеряли, жена дома взбучку дала.
– Потеряли?
– Ага, на заправке, – усмехнулся Смоленский.
– У меня батя тоже так один раз потерял, – сказал Антон, усаживаясь на стул и оглядывая небольшую прокуренную комнатушку.
– Да, терять вообще опасное дело, ребятки.
– Вот я и говорю, женатики проигрывают по всем фронтам, – откинул шуточку, оглядывая стол Смоленского. Там лежала стопка бумаг, хаотично валялись ручки, карандаши. Поставив стаканчик с кофе посреди всего этого бедлама и усевшись на крутящийся стул, Андрея выжидающе взглянул на меня.
– Ну, рассказывай, Вить, чем помочь надо.
– Можешь пробить Гедуеву Веру Григорьевну? – сходу спросил, что кругами ходить. Меня интересовало только одно – есть ли у нее сынок.
– Слушай, это не главврач второй больнички?
– Ты в курсе? – удивился я, переводя взгляд с Антона на Смоленского. Он развел руками в стороны, расплываясь в улыбке.
– Кажется, я смог тебе помочь и без служебной корочки. А что с этой теткой?
– Знаешь что-нибудь об ее семье? Дети там, муж кем работает?
– Так, погоди… – Андрей задумчиво провел ладонью по подбородку, выгнув бровь, словно что-то вспоминая. Потом щелкнул пальцами, будто его озарила невероятная мысль. – Навскидку, сын у нее есть, наверное, как тебе лет. Муж при бабках, в администрации, вроде, сидит, то ли в областной, то ли в городской, честно сказать, плохо помню.
Я почесал затылок, озадаченно вздохнув. Скорее всего, Аким реально сын этой Веры, но есть ли связь между ним и братом Риты? Черт, почему меня вообще волнует этот вопрос после всего? И что изменится, если я докопаюсь до истины? Ничего, ровном счетом. С другой стороны…
