Радовала и успокаивала возможность в любой момент отдохнуть в измерении от нервного напряжения, ведь каждый шаг снаружи мог стать неверным и закончиться плачевно. Даже несколько минут в тишине и спокойствии измерения отчасти примеряли с потерей комфорта, привычного на Земле.
Земля… Сейчас я просто не хотел об этом думать. Текущие заботы по выживанию были более насущными и вытесняли все бесплодные размышления о прошлом. Пусть я и не подписывался на этот Жребий, но решимость пройти путь до конца крепла. Чего я действительно не люблю, так это пропадающих впустую усилий.
Позарез нужен металл. Да и не только. В отличие от копья, огнестрел всегда требует расхода материала. Пуля, гильза, порох. Возможно, если я сверну левее выбранного маршрута, примерно на километр, и хорошенько поищу, то…
Стоп. А почему я решил, что там меня ждет находка?
Предусмотрительно затормозив среди россыпи мелких моховиков, я несколько минут неподвижно оценивал новое ощущение. Кажется, я обзавелся некоей способностью к поиску. С другой стороны, разве она не была со мной с самого начала, когда я без проблем определил метки своих спутников?
Поколебавшись, я всё же свернул и двинулся в новом направлении, ведомый, словно на невидимом поводке – слабом, иногда прерывающемся, но возникающем вновь, стоило лишь ненадолго остановиться.
Думаю, всё дело во втором ранге Ядра, мои возможности подросли. Палитра ощущений стала ярче, насыщеннее. Я развивался – мои чувства, физика тела, ум, инстинкты. С пониманием того, насколько я превосхожу себя прежнего, раздражение на Жребий, вырвавший меня из привычной жизни, практически сошло на нет. То ли будет, если… нет – когда доживу до шестого ранга Ядра, завершив ступень Бродяги!
Посмотрим.
Шестой час бега. Бега! На Земле выдыхался за пять минут. К тому же загаженные транспортными выхлопами городские улицы, с постоянно прущими навстречу пешеходами, совсем не стимулируют к спорту. Вот по городскому воздуху точно никогда скучать не стану.
Отсутствие смены дня и ночи, кстати, не мешало для элементарного удобства отсчитывать сутки привычным способом – 24 часа, достаточно было мысленно произвести нужные настройки. И общий таймер, запущенный в тот момент, когда я очнулся в измерении впервые, показывал, что уже подходили к концу вторые земные сутки.
Но хотя собственная выносливость приятно поражала, я все-таки чувствовал подступающий предел. Нужно выспаться. Когда же кончится это гнездовье, будь оно неладно…
Что же до ночи, то ее здесь может и не быть. Если планета всегда повернута к светилу одной стороной, как наша Луна, а такое вполне может быть, и я двигаюсь по краю световой зоны, то тьмы не увижу. Расхожая теория высоколобых о том, что на подобных планетах практически исключается зарождение и развитие жизни – всего лишь теория. Земная наука – крохотный островок знаний в глобальном массиве той информации, что содержит в себе Астрал Вселенной. Также возможно, что скорость вращения Заповедника замедлена – например, один «день» на Венере длится целых восемь земных месяцев, она вращается в 243 раза медленнее, чем наша родная планета. Здесь может быть нечто подобное.
Вскоре пришлось затормозить, когда обнаружил впереди на своем пути нечто новое – голую проплешину на фиолетовой почве, метров тридцать в диаметре. С неровными очертаниями, полностью очищенную и от мха, и от моховиков. В метре над землей над центром проплешины прямо в воздухе проступала постоянно колеблющаяся и меняющая очертания прозрачная клякса размером с колесо легковушки – что-то вроде разрыва в пространстве, из которого сочился красноватый туман.
