Я насупилась и деловито оглядела комнату.
– Уманса, ты нашел свой ткацкий челнок? Ты не можешь чертить свои пророчества без…
– Мой челнок там, где должен быть, – отозвался Уманса сухо. – В отличие от тебя, сестра моя.
– Да почему все так одержимы этим дурацким званым вечером?!
Стиснув зубы, я развернулась, желая покинуть комнату.
И врезалась прямо в чью-то широкую грудь: кто-то стоял в проходе. Когда в ноздри ударил запах кожи и металла, я поморщилась. Ну, вот: моя песенка спета.
– Тар? – Санджит придержал меня за плечи, помогая сохранить равновесие. В свете факелов сверкали золотом и сталью регалии Верховного Генерала. Глаза чайного цвета с беспокойством оглядели мою сорочку: – Солнечная девочка… почему ты не одета?
За его спиной стояла Ай Лин. Она выглядела роскошно в своем парадном наряде. Сестра с тревогой смотрела на меня. Все присутствующие мигом застыли.
Волосы у меня на шее наэлектризовались: мои братья и сестры говорили через Луч. В воздухе пульсировали слова и чувства. Я знала, что они говорят обо мне, но когда я попыталась подслушать, они блокировали меня ментальными щитами. Ощутив прилив раздражения, я надавила Лучом снова – и через их барьер проскользнули обрывки фраз.
«…нужно ее остановить. Она сама не своя с тех пор, как…»
«…справиться с ролью императрицы. Она сильнее, чем Дайо. Но, возможно, мы ошиблись. Не стоило поощрять ее…»
«…защитить ее, даже от нее самой. Даже если это значит…»
Я укрепила свою собственную ментальную защиту, заставив голоса замолкнуть.
– Мне нужно на воздух, – выдохнула я и выбежала прочь, миновав Санджита и Ай Лин.
– Лучше оставьте ее, – услышала я голос Киры вслед. – Я весь вечер пыталась до нее достучаться.
Но Санджит и Ай Лин все равно направились за мной. Я последовала старой привычке, которая выручала меня с детства, когда позолоченные стены Ан-Илайобы начинали меня душить.
Сбежала на крышу.
Я поднялась по узкой лестнице, ведущей в верхний сад. Меня тут же обдало ночной прохладой и ароматом цитрусов. Плоскую крышу из песчаника украшали лечебные травы, карликовые пальмы и фруктовые деревья в горшках, аккуратно расположенные между золотых куполов. Тереза из Нонта стояла, покачиваясь, между душистыми лозами кусо-кусо. В лунном свете ее золотые волосы казались почти белыми. Своим Даром она заставляла листья кусо-кусо расти, цвести, увядать и цвести снова, раз за разом, пока они не начинали соответствовать ее строгим стандартам. Когда я выбежала на крышу – Санджит и Ай Лин следовали за мной, – Тереза даже не вздрогнула.
– Ты ведь знаешь, что они правы, – пробормотала она, не поворачиваясь ко мне. Говорила она слегка с придыханием, как принято в Нонте. – Тарисай, ma cherie… ты не можешь прятаться вечно. Хотя в последнее время ты очень мне помогаешь. Ты нашла семена эхинацеи?
– Ты слышала наш спор? – спросила я с ужасом. – Через два этажа?
– Только то, что говорили через Луч, – Тереза показала на лозы. – Мои кусо-кусо сегодня особенно сильны. Я, наверное, могла бы услышать тебя через Луч даже с вершины нонтских гор.
– Поговори с нами, Тар, – убеждал Санджит. Он послал через Луч волну тепла вдоль моего позвоночника, отчего я слегка вздрогнула. – С тобой что-то происходит. Как тебе помочь?
Я закусила губу, глядя на небо цвета темного индиго, усеянное звездами и пульсирующее лавандовыми спрайтами.
– Я не могу, – сказала я наконец. – Я не могу предстать перед всеми этими людьми.
