Для всего Аритсара я теперь была или богом, или демоном.
Спрайты под куполом сформировали сверкающие созвездия, имитируя ночное небо Олуона. Меня переполнило облегчение. Духи-тутсу ужасно не любили находиться в помещении, и у меня ушло много дней практики, чтобы они влетали в зал по моему зову.
Толпа зааплодировала: одни с восхищением, другие – с опаской. Многие увидели в этом демонстрацию силы, которая при всей своей красоте легко могла быть угрозой. Там, где одни видели звездное покрывало, другие видели маленькую армию у себя над головой.
Я вспомнила слова Ай Лин: страх – это инструмент. Так что я лишь улыбнулась, стараясь выглядеть отстраненной и спокойной. Пусть боятся.
Пир начался, когда я подняла миску с орехами кола над головой, произнесла традиционное приветствие и передала миску дальше – древний жест гостеприимства. Королева Хэ Сунь из Сонгланда, наследная принцесса Минь Цзя и одиннадцать вассальных правителей Аритсара в молчании сидели за моим столом. Нервозность мешала сосредоточиться: лица за столом смазывались в одно большое пятно. Самый старый монарх годился мне в дедушки, а самому молодому, к моему удивлению, было на вид не больше тринадцати. Каждый правитель коснулся миски и кивнул, выражая свое согласие.
Мы с Дайо не прикасались к блюдам с жареной козлятиной, пряным рисом, жареными грушами и бананами. Не касались мы и кубков с пальмовым вином и травяной водой. Перед торжеством мы приняли особые настойки, чтобы подавить аппетит, поскольку считалось, что если Лучезарный ест и пьет на публике или покидает помещение, чтобы облегчиться, то это – демонстрация слабости. Каждая традиция при дворе служила укреплению древней выдумки: что Лучезарные – это почти боги, избранные лично Сказителем для правления Аритсаром.
Мне даже не требовалась настойка – от волнения у меня пропал аппетит. Но как только трапезный шум стих, я натянула на лицо маску уверенности, ополоснула руки в церемониальной лохани с водой и встала.
– Добро пожаловать, дорогие гости, – начала я, едва не подпрыгнув от того, как громко звучал мой голос.
Ай Лин поместила зачарованный эхо-камень за моим сиденьем. Во всем зале остановился звон и скрежет посуды, барабаны и цитра умолкли. На меня уставилось море глаз.
– Я хотела бы выразить свою благодарность вассальным правителям Аритсара и нашим гостям из Сонгланда за то, что вы приняли мое приглашение. Уверена, вам хотелось бы как можно скорее вернуться в родные королевства после того, как я… изменила условия нашего соглашения с абику. – Я напряженно улыбнулась, проигнорировав волну неодобрительного шепота. – Ваш выбор сегодня решит судьбу империи. Я хочу стать последней Искупительницей, которую когда-либо отправят в Разлом Оруку. Я хочу убедиться, что ни одного ребенка – аритского или сонгландского – не принесут больше в жертву.
– Хорошо сказано! – перебил меня Дайо, активно зааплодировав. Гости неловко к нему присоединились.
– Но абику не примут меня, – продолжила я, – если я не помажу Совет из двенадцати правителей Аритсара. Знаю, я прошу… о многом. О сделке на всю жизнь, о том, чтобы объединить наши разумы и кровь. Но я была на вашем месте. В конце концов, я тоже Помазанница, и я знаю, как пугающе это звучит. Однако если мы не попытаемся…
Набрав воздуха в грудь, я раскусила высушенные листья кусо-кусо, спрятанные у меня под языком. Аромат травы тут же ударил в голову, и глаза заволокло зеленой дымкой. Дар в моей крови – наследие отца-алагбато, который умел слышать истории земли, – закипел под кожей, умоляя вытянуть воспоминания с каждой поверхности, которой я касалась. Вместо этого я использовала его, чтобы поделиться со всеми гостями за моим столом
