Внутри кофейня напоминала уютную гостиную: панорамные окна, лампы на подоконниках, ковры на полу, диваны и кресла по углам. Атмосферу дополнял приглушенный джаз из колонок. Я представила, что буду приходить сюда, готовиться к лекциям, делать домашнюю работу – хорошая альтернатива библиотеке.
К напитку бариста дала мне печенье.
– Что за интересное название? – не смогла я сдержать любопытства.
– Ты хотела сказать чудно́е? – Блондинка за прилавком хихикнула. – Генри Кацик, словацкий бизнесмен. Открыл кофейню в родном городе Зволене и постепенно расширил сеть. Но успеха, как видишь, не сыскал. – Бариста беззлобно усмехнулась. – Я уже привыкла пояснять всем название.
– Кофейня в университетском городке – весьма успешно, – заметила я и откусила печенье – м-м-м, миндальное. – Он молодец. У нас в Луксоне тоже есть несколько амбициозных владельцев общепита.
– Где-где? – Бариста прищурилась, и на ее круглом лице сверкнул румянец. – Это где-то… в Миннесоте?
Я была готова, что о моей дыре никто не знает, поэтому махнула рукой:
– Ага! Не буду отвлекать, увидимся.
– До встречи! – Она занялась следующим заказом.
Я отошла на пару шагов от прилавка, сделала глоток. Второй, третий, и даже запотевшие стекла очков не испортили удовольствия от долгожданного напитка. Ароматный капучино с ореховым сиропом постепенно вернул меня к жизни. Впервые за день я расслабилась…
Вдруг кто-то толкнул меня, направляясь к кассе, и стакан чудом не выскользнул из рук, но капли кофе украсили рукав джинсовки. Вот дерьмо! Прежде чем подумать о студентах, спешащих по своим делам в последний свободный день, я крикнула:
– Смотри, куда прешь, мать твою! Разуй глаза! – Грубить и защищаться. Нападать первой. Только так можно было выжить в Луксоне.
Парень проигнорировал. Он позвал бариста и что-то показал ей на экране телефона. Урод! Я отряхнула рукав и собралась пойти в общежитие, но взгляд стальных глаз словно прибил мои ноги к полу.
Дерек Ричардсон сидел на табурете у окна: помешивал ложкой кофе, держал в руках газету и… смотрел в мою сторону.
– Профессор?
Все, что удалось сказать.
Обычно я контролировала речь, но в моменты опасности или злости что-то ломалось. Едва ли Ричардсон удивился грубым словам: мы же в студенческом городке, и ему явно не привыкать, что милые первокурсницы показывают зубы. Но я стушевалась, крепко стиснув стакан. Горячий напиток покалывал подушечки пальцев. Температура кофе мало меня беспокоила, а пожар, опаливший щеки, – да, нервировал. Как и ситуация. Почему-то не хотелось выглядеть в глазах профессора деревенской невежей.
Он первый образованный мужчина на моей памяти – героев фильмов или книг не беру в расчет. И лучше бы меня толкнул он! Я вспомнила романтичные истории, возглавлявшие рейтинги сентиментальной прозы: мистер Ричардсон извинился бы за неловкость, предложил бы купить новый кофе, проводил бы до общежития…
Вместо этого профессор чуть склонил голову.
– Удача не на вашей стороне. – Он указал на мой рукав, испачканный кофе, следом взял салфетку и положил на стол.
А… романтичный жест? Спасти даму в беде? Хотя бы взгляд глаза в глаза, и мои пальцы касаются его пальцев? Нет. Ничего подобного. Ричардсон вернулся к чтению газеты и забыл о моем существовании.
М-да. Оставь такие сюжеты на своих полках, Астрид.
Я взяла салфетку и промокнула пятно. Но прежде чем уйти, отметила, что уголки губ Дерека Ричардсона едва заметно дернулись. Оказывается, местный Северус Снейп умеет улыбаться. Да улыбаться так, что у меня задрожали колени.
