Мне нельзя опоздать. Нельзя получить замечание. И тем более нельзя поставить под сомнение решение комиссии дать мне грант на учебу в Берроуз. Я едва не взвыла, представив, что подорву доверие к себе.
Один коридор сменялся другим. Все одинаковые. Длинные. Бесконечные. Тревога прыгала до потолка – так облажаться надо уметь!
В коридорах никого не было, и мое дыхание казалось слишком громким. Все уже забрали учебники? Почему опаздываю только я? Почему Тейлор – тоже первокурсница – ни о чем мне не сказала?!
На размышления не было времени. Когда я увидела табличку «Библиотека Берроуз» на двухстворчатой дубовой двери, едва не разрыдалась от облегчения. Я еще могу успеть на лекцию!
Влетев без стука, запыхавшись, я остановилась, чтобы осмотреться. Длинные ряды книг выглядели заброшенными: в библиотеке, кроме меня, никого не было. Глаза быстро привыкли к теплому свету, пахло старой бумагой и пылью. Посмотрев на часы на запястье, я не смогла разобрать цифры. Опоздала? Или еще нет? Искать библиотекаря некогда. Одернув юбку, я начала забег вдоль книжных полок. Что я ищу? Как называются учебники?.. Из головы вылетели все названия предметов, а корешки начали сливаться. Мне конец. Конец. Конец!
– Астрид?
Удивленный голос. Нью-Йоркский акцент.
Я повернулась. Облегчение – ура, я не одна! – граничило со смущением. Наверное, я выглядела чертовски жалко. Растрепанная. В помятой, плохо застегнутой блузке и со взъерошенными волосами.
– П… профессор Ричардсон?
Он поставил книгу на полку, поправил ворот белой рубашки и преодолел расстояние между нами за пару длинных шагов. Я попятилась, корешки книг больно впились в лопатки.
Третье столкновение – это смешно, так не бывает.
– Занятия уже начались. Что вы делаете в библиотеке, Астрид?
Если он и почувствовал от нашей очередной встречи ту же неловкость, что и я, то не подал виду. Его лицо было будто высечено из камня: равнодушное и прекрасное. Дерек Ричардсон – идеальная греческая скульптура.
– Да, простите, – в горле пересохло, и я прошептала: – Учебники…
– Что-что? – Профессор Ричардсон наклонился, обдувая дыханием мою шею.
– Учебники.
– Говорите громче, – он улыбнулся, явно издеваясь.
Он так близко, что я чувствовала грудью его торс. Видела, как медленно он дышит, едва касаясь меня хлопковой тканью рубашки.
А я не могла дышать вовсе. Не могла двигаться.
Не хотела?
Я зажмурилась и попыталась сохранить в памяти нереальный момент. Его близость. Когда я открыла глаза, профессор слегка отступил, но лишь для того, чтобы наши губы оказались на одном уровне. Он все еще был немного наклонен, и разница в росте почти не чувствовалась. Чтобы… было удобно…
Губы Ричардсона слегка изогнуты в ухмылке. Рядом с моими. Если я встану на цыпочки, мы столкнемся в неизбежном поцелуе.
Сердце стучало быстро-быстро, будто я вновь устроила забег по университетским коридорам.
Профессор терпеливо ждал, и его стальные глаза смотрели будто вглубь меня, считывая самые постыдные мысли. Ричардсон дотронулся длинными пальцами до моей ключицы, убрав край блузки. Я втянула ртом воздух. Что же случится дальше? Чему я позволю случиться?
Вдруг профессор повторил фразу, сказанную в кофейне:
– Удача не на вашей стороне.
Я хотела ответить. Или поцеловать его сама? Мы все еще одни в библиотеке. Казалось, я могу сделать что угодно и это останется между нами. Мысли путались, а внизу живота приятно пульсировало. Осмелев, я встала на цыпочки, прикрыла глаза и отдалась внезапной безрассудности. Я искала губы Дерека Ричардсона, чтобы поцеловать…
