Почитать, что ли, пока? Чтобы успокоиться. Что-нибудь этакое… возвышенное… очищающее ду́шу… Как мыло «Сейвгард» руки. Гель для души́. Отмыться после общения с налоговым полковником. «Полковники, блядь, на каждом шагу!» Как микробы в рекламе… Лонга, например… «Дафнис и Хлою». Хорошо у них там, в Древней Греции было! Никаких тебе ОМОНов, никаких паник… Амурчики-купидончики… пасторали… пастушки́-пасту́шки… наивные… невинные… Сплошная лямур в тенистых рощах и прохладных пещерах. Гротах! Идиллия. Буколики-георгики, в общем. Аркадия.
А тут!.. Никаких, тебе гротов и никаких пасторалей. Не говоря уж о пасту́шках, невинных и наивных. Одни только шлюхи кругом… валютные… прожженные… Никаких буколик, словом, одни георгики. Заебали уже просто! Своим героизмом. Подвиги все эти. Войны бесконечные. Против всех и вся. Тишины хочется! Тишины! Покоя. Рыбку половить… с пастушкой какой-нибудь… на природе… вкладчицей… наивной… даром за амбаром. Тьфу!! Помечтать уже ни о чем не могу! Даже в мечтах вкладчики какие-то мелькают. Всплывают. Мерещатся. Вкладчицы… Тьфу!! Сгинь!
Так позвонят, интересно, все-таки эти мудаки или нет? Время-то уже пятый час. Надо тогда уже распоряжения в пункты давать. Инструкции. Что и как. Что в 6 часов закрываемся. Вообще пиздец, что сейчас начнется!.. Страшно представить! Пиздец!.. – Паутов покачал головой. —
Ладно. В общем, жду до пяти, а потом звоню. Или даже лучше до без десяти. До без пятнадцати! А то не успеют еще за час подготовиться, – Паутов встал и пошел пить чай.
Где-то в районе полпятого телефон зазвонил опять.
– Да, – Паутов уже знал, чей голос он сейчас услышит.
– Сергей Кондратьевич? Это Вам опять из налоговой полиции звонят. Полковник такой-то. Я Вам звонил уже сегодня.
– Да-да?
– Я к Вам сейчас подъеду. Вы будете на месте в течение часа?
– Да, буду, – механически подтвердил Паутов и тут же спохватился. – Так у Вас есть на руках официальная бумага об отмене акта проверки? А то мне надо тогда уже распоряжение давать о закрытии пунктов в 6 часов. Времени и так уже почти не осталось. А еще ж подготовиться надо.
– Да, Сергей Кондратьевич, все в порядке! – жизнерадостно подтвердил полковник таким тоном, будто он сам крайне рад происходящему. Вот, мол, все и уладилось! – Я Вам ее сейчас подвезу.
– Хорошо, я Вас жду, – холодно сказал Паутов и повесил трубку.
Чувства он, по правде сказать, испытывал довольно сложные и противоречивые. К радости победы (ага!.. дрогнули!.. то-то же!.. наша взяла!) примешивалась легкая горчинка разочарования. Он как-то уж настроился почти на закрытие. А теперь? Как бы эта победа не оказалась пирровой. Купленной слишком уж дорогой ценой. Удастся ли еще панику-то погасить? С оставшимися деньгами?.. Хуй знает… Дело темное. И тогда что?
Отмазок уже никаких нет. Меня распнут просто. Растерзают! Мои же собственные вкладчики. И не объяснишь ведь никому ничего! Что меня фактически подставили. В угол загнали. Да и сам я ошибся слегка. Человек же я все-таки, не господь бог! Не надо было даже и этих двух дней давать. Несколько часов – и все. Или – или! Деньги бы сейчас все целы были. Тогда бы с паникой уж точно разобрался бы. В два счета! Без проблем. Без шума и пыли. А сейчас?..
Только кому все это объяснишь? Никто и слушать ничего не станет.
Чего это у Вас семь пятниц на неделе, уважаемый Сергей Кондратьевич? Вчера Вы одно говорили, сегодня другое?.. То Вам то сделай, то это… Вам и так уже навстречу пошли, акт вон даже отменили! – и все равно не так! Рожна Вам, что ли, надо?
