— Надеюсь, мне не придется вызывать некромантов, — слегка цинично пошутила женщина, делая надрез у себя на запястье и протягивая искушению руку…
6. Глава 6. Тайны и хитрости
У этого ритуала была небольшая хитрость, иногда облегчающая высшим проклятиям закрепление договора.
Если вначале залечить ранку обратной проклятой магией, а потом слизать оставшуюся на руке кровь, немного подержав во рту, прежде чем проглотить, то входящее в ее состав вещество, вызывающее у проклятий отторжение, заметно выветривается.
Судя по быстро промелькнувшей улыбке, Габриэль успел уловить размышления Инги и воспользовался той самой хитростью: сначала залечил рану, потом дразняще щекотно, едва касаясь языком, облизал запястья женщины и почти секунду смаковал ее кровь во рту, словно редкое вино.
— Знаешь, есть какая-то несправедливость в том, что ты можешь слышать мои мысли, а я твои — нет.
Конечно, Инга знала, как возвести щит, через который не сможет проникнуть даже этот загадочный древний мальчишка, но пока не собиралась этого делать. Ничего таинственного и секретного она не обдумывала, разве что о послезавтрашнем, то есть, наверное, уже завтрашнем, столкновении с демонопоклонниками. Но эти мысли болтались в глубине, а не на поверхности сознания и уж явно не предназначены Габри.
Уголки рта парня едва заметно приподнялись, вновь лишь обозначая, намекая на улыбку. Но вся остальная мимика выдавала попытку скрыть неприятные ощущения. Похоже, в случае с Габриэлем хитрость не сработала.
— Еще как сработала… — куснув нижнюю губу, а потом стерев тыльной стороной ладони капельки пота с верхней, признался соблазн. — Был у меня лет так семьдесят — восемьдесят назад печальный опыт: решил попробовать кровь еще живого дененсира, перед тем как превратить его в мертвого. — Искушение зло ухмыльнулось, глядя в резко заледеневшие глаза магички. — Ты же не думала, что я всегда был хорошим мальчиком? И лучше ты узнаешь об этом от меня, чем от какого-нибудь доброжелателя.
— Главное, чтобы последние пять десятков лет ты провел без человеческих жертв. — Инга быстро справилась со вспыхнувшим внутри осуждением.
Габриэль рассуждал совершенно верно. Против природы идти сложно, и вся нечисть предпочитала вредить людям, а не дружить с ними. Со временем к заложенной от рождения антипатии добавлялись желания отомстить за друзей, за подобие семьи…
— У меня было не подобие, а настоящая семья. — Габри протянул руку ладонью вверх, позволяя Инге провести ножом по пульсирующей венке на его запястье. Совсем как у человека. — Конечно, родители были приемными, но вырастили меня как родного. Подобрали с улицы, научили мимикрировать под людей, отправили в школу, потом в колледж.
Инга тоже воспользовалась магией, чтобы залечить рану соблазну, но перед этим лизнула его свежей крови, чтобы прочувствовать ее истинный вкус. Горьковато-хмельной, как и витающий вокруг мальчишки запах. Знакомый до зуда, но неуловимый, отказывающийся всплывать в памяти.
— Они никому не делали ничего плохого несколько сотен лет, но дененсиры все равно убили и их, и моих младших братьев и сестер. Всех!
Голубые глаза мальчишки на миг напомнили две колючие льдинки, искрящие ненавистью. Но почти сразу растаяли, превратившись в теплое летнее озеро.
— Тогда я убивал магов в первый и последний раз. — Резко повзрослевший Габри выжидающе-серьезно взглянул на женщину, ожидая ее реакции. — И пришел в твой город потому, что только ты обещаешь защиту таким, как я. Не только обещаешь…
