– О чем это вы?
– О чем… А ты о чем? Ты себя послушай – «украсть», «подорвать», «спецназ». Это какой же самоубийца такой приказ отдаст? Ты что, не знаешь, что спецоперации против стран СНГ уже хрен знает сколько лет как запрещены?
– Как запрещены?
– Да так, с самого основания Содружества. Они ж, е… твою, союзники наши. Специальные соглашения есть – под договорами подписи первых лиц стоят. Никакой нелегальной деятельности, вся оперативная работа запрещена и прекращена, не говоря уже об оперативно-диверсионной. Вот тебе и весь сказ. Ты что, первый раз об этом узнал?
– Первый раз, – Сергей, обдумывая услышанное, задумчиво посмотрел на Сергачева. – Да, неожиданный оборот. – Секунду поколебавшись, он вновь коротко покосился на него. – Только один вопрос. А сами-то вы в этот сказ верите?
– В смысле? Ты о чем?
– О чем? – Сергей пожал плечами. – Помнится, один умный человек говорил – если все кругом кричат и бьют себя в грудь, что чего-то нет, значит, на самом деле это точно есть. Не хочу делать никаких намеков, но учитывая некоторые обстоятельства…
– Да не все ты учитываешь обстоятельства. Не все, – Сергачев махнул рукой. – Да понял, понял я тебя. Ты что, хочешь сказать, что я тут тебя баснями кормлю, а на самом деле такая работа есть и ведется?
– Ну, утверждать ничего не могу, но уж на такую единичную операцию ваше руководство могло бы санкцию дать.
– Да ни хрена б оно не могло, – Сергачев, сникая, опустил голову. – Начальство это гребаное… Если б оно хоть чего-то могло, чего б я с тобой советовался теперь. Мы сейчас в такой жопе, в какой, может, вообще никогда не были, – он махнул рукой снова. – Ну, с тобой понятно – телевизор не смотришь, газет не читаешь, ты как этот философ-мазохист, думаешь, если тебе чего-то неизвестно, то этого и на свете нет. Ты что, действительно не знаешь, что на следующей неделе твориться будет?
– Нет.
– Ну так слушай. На следующей неделе на белорусскую границу большая делегация выезжает – праздновать годовщину, как там порушили какие-то там пограничные столбы. Фестиваль будет – славянское единство, песни, пляски, керамика, пантомима, все что надо. Праздник Янки Купалы – депутаты обоих парламентов через костер будут прыгать, хоровод водить вокруг конской головы, русалок отлавливать, ну и все такое. Ну а через два дня сюда уже основная делегация приезжает – большой договор заключать. В следующую субботу его первые лица подпишут. В день подписания пол-Москвы на уши поставят – фольклорные пляски, гром из пушек, патриарх с молебном, народные викторины, эстафеты, женские хоры с дирижаблей цветы разбрасывать будут – кому-то это надо, кто-то свои задачи решает, ядрить их…
– Понятно. А о чем договор?
– О чем… объединяемся мы с ними. В союз, в единое государство. Ты что, действительно ничего об этом не слышал?
– Нет. Погодите. Так мы ж с ними в прошлом году объединялись уже?
– Ну и что? А сейчас опять объединяемся. Интегрируемся мы с ними. Интеграция – что такое, понимаешь, нет?
– Нет.
– Это мало кто понимает. Вернее, все понятно, знать бы только, как нам из-под всего этого выползать теперь.
– А на какой основе объединение?
– На основе нерушимости суверенитетов, на какой же еще.
– А, ну да. Действительно. Извините, глупый вопрос.
– Ну вот, даже ты понимаешь.
– Ну да, – Сергей кивнул. – Интеграция с Белоруссией – это что-то вроде секса по телефону. И удовольствие сомнительное, и детей точно не будет.
