Переспать с чужим мужчиной…
Изменить.
Забеременеть…
Не могу поверить, что Глеб серьезно толкает меня на это. Не хочу!
Но реальность не меняется. Я все еще стою перед фактом: сегодня вечером мы будем разыгрывать сцену примирения, и я должна сделать все возможное, чтобы Аркадий Леонидович поверил, принял и… отпустил меня к мужу.
В приоткрытое окно доносит звук подъезжающего автомобиля.
Свекр…
Надежда вспыхивает в груди крошечным угольком. А что если сломать игру? Что если я расскажу обо всем. Он же поможет? Защитит Леру?
Тахикардия зашкаливает, бьет адреналином, призывая попробовать. Последняя попытка. Единственная.
И я бросаюсь в нее с головой.
Бегу вниз по лестнице, мысленно прикидывая начало разговора. Сейчас или никогда. Больше вариантов нет!
– Нет, это вы не понимаете, – слышится в конце коридора. – Я плачу вам огромные деньги, за что?! Почему до сих пор нет результатов?!
Галицын зол. Очень.
Останавливаюсь. Не знаю, как быть.
Металлические нотки режут слух, словно острый скальпель кожу. Ловлю на себе сочувствующий взгляд Владимира. Мужчина беспомощно пожимает плечами.
И я чувствую, как моя решимость медленно испаряется.
– Что значит, потерял след?!
Дверь кабинета с грохотом закрывается.
Я тихо вздрагиваю. Не знаю, что делать дальше.
Обхватив себя руками, медленно растираю плечи, пытаюсь успокоиться.
Стою так несколько минут. Смотрю по сторонам. Чувствую, как тяжелеет воздух, оседает каменным грузом. Дышать становится все тяжелее. Слышу, как ловушка, расставленная Глебом, со скрипом захлопывается.
И этот звук отрезвляет.
Срываюсь с места и иду в сторону кабинета. Ноги дрожат, удивляюсь, как еще не упала на этих каблуках. Слышу приглушенный голос свекра. Он все еще решает какие-то проблемы. Легкие обжигает от недостатка кислорода. Делаю короткий вдох и, постучавшись, толкаю дубовую дверь.
– Подожди минуту, – обращается к невидимому собеседнику и поворачивается ко мне. – Снежана, я занят. У тебя что-то срочное?
Смотрит серьезно, всем видом демонстрирует - ему не до меня.
Сглатываю, стараясь перебороть стыд перед своим положением. Сжимаю кулаки и поднимаю взгляд на свекра. Снова убеждаюсь - милосердие весьма дорогое удовольствие. Ограниченное.
– Простите, – сухо говорю я. – Ничего серьезного.
Делаю шаг назад и аккуратно прикрываю дверь.
Прикрываю глаза.
Вот и все, Снежинка, ты снова наступила на те же грабли…
– Ты найдешь мне ее! – звук удара выдергивает из воспоминаний. Я невольно прислушиваюсь. – Живой и здоровой, Костров! Не справишься - пеняй на себя.
Ее?
О ком он говорит?
Любопытство на мгновение берет верх. На секунду даже собственные проблемы отходят на второй план.
– Хватит оправдываться! Я дал тебе столько времени, сколько было нужно. И? Ты даже имени ее не узнал! Все! Я завтра же лечу к тебе. Разговор окончен!
Свекр снова бьет кулаком по столу, и я прихожу в себя.
Наивная…
Какое мне дело до проблем Галицына?
Мне бы о себе думать. О том, как пережить весь этот ужас и защитить Леру.
Вот - моя жизнь.
Остальное меня не касается.
Выдыхаю, закрывая глаза. Даю себе секунду на осмысление и, гордо расправив плечи, возвращаюсь в комнату. Решительно беру сотовый. Открываю телефонную книжку и набираю Аню.
Не замечаю, как сжимаю правую руку в кулак. Впиваюсь короткими ноготками в кожу. Жду.
Секунда сменяются второй... Гудки идут.
Кажется проходит целая вечность, прежде чем в трубке слышится спасительный голос мачехи.
