Половина Николая была заперта. Жан взял запасной ключ и обследовал все досконально:
– Вещи все на месте. Взял паспорт и права…. Да уж, не собирался отец долго отсутствовать. Загранпаспорт в ящике, значит в стране.
– Что-то нашли? – Дэн пробежался по всему дому, не найдя никакого намека, поднялся к остальным.
– Ничего! – ответил Эд и сев за комп, просматривал сводки новостей. Жан же, на всякий случай, обзвонил больницы.
– Это бесполезно! – ударил Эд по столу кулаком. – Он мог попасть в больницу в любом месте, выехав за пределы города! На это уйдет уйма времени. Да и ерунда все это. Авария – нам бы уже сообщили, у него все телефоны зафиксированы, паспорт с ним. В больницу загремел – сам бы позвонил.
– А если без сознания? – Дэн связался со своей больницей, уточнил новости. – Мы постоянно забываем, что дед намного старше нас, что в жизни бывает всякое, на что его организм среагирует не так, как даже твой, отец.
– Так документы с ним, мы бы все равно узнали! – все еще возражал Эдгар, не допуская худшего.
– Что верно, то верно. – кивал Жан. – Так что будем делать? Проблема-то есть и не одна. Вы только представьте, если, не дай бог, он в бессознательном состоянии. Анализы…, на него же, как на пришельца смотреть будут. А еще хуже, если он бредит!
Ты, это, не утрируй! – Дэн чесал затылок, как в самые тупиковые моменты. – Ничего с ним подобного не случилось!
– Тогда что мы можем сделать? Неужели, сидеть и ждать? – Жан все больше склонялся, что Николя у Ольги.
– Нет! – Дэн отрицательно качал головой. – Он к ней не поехал. Мы с ним говорили, перед самым отъездом, так сказать, секретничали. Он мне сам сказал: «Я вышел из-под ее власти, излечился. Нужен буду, пусть приезжает».
– Так категорично я бы не заявлял. – Эд склонялся на сторону отца. – Она могла позвонить, попросить приехать! Мало ли что у нее стряслось. Мы сколько лет от нее никаких вестей не получали. Могла ведь позвонить? Могла! Да и откуда мы знаем, что они не созванивались?
– Могла…. – Жан задумался. – Хотя, отец действительно изменился. Он бы кому-нибудь, да сказал. Подумать, надо подумать! Эд, спустись вниз, просмотри записи, что-то да найдешь. Дэн, ты куда названиваешь?
– Деду! Не отвечает, хотя уже в зоне. Да и дома обзваниваю, может, где появлялся.
– Хорошо! Я тоже сделаю пару звонков. – Жан связался с человеком, которому не раз помогал: – Сергей Павлович! Извини, что так поздно беспокою. У меня проблемка…. Отец пропал, давно… Нельзя ли как-то пробить, где светилась его машина. Да! Хорошо! Утром подъеду. – Жан продиктовал номер машины и повернулся к Дэну. – Ну, что?
– Ни в одном из домов не появлялся.
– Ясно, что дело темное. Придется ждать, до утра…
****
Может ли порок быть слабостью? А маленькая человеческая слабость – пороком? Где грань между двух этих понятий? В чем мерило? Кусочек шоколада съеденного с удовольствием – слабость или порок? Бутылка водки, выпитая в горе – не первый ли шаг к пороку, затягивающему в бездну? Так что же есть наши пороки? И думаем ли мы над этим, отмеряя, шаг за шагом, такую короткую жизнь?
Николас сидел за столом рулетки, потеряв счет дням. Сначала он просчитывал ходы, делал пару ставок, выигрывал и уезжал. Но каждый раз ему хотелось попробовать что-то новое, так он дошел до этого стола и застрял на нем. Выиграл и тут же проиграл. Опять выиграл, хватило силы оторваться. Вернулся на следующий день и проиграл не только намеченную сумму, но и деньги на карманные расходы. Три дня подряд не везло, наконец, фортуна улыбнулась – он вернул практически все и покинул казино. Однако домой не поехал, не хотелось возвращаться ни с чем, поехал дальше и менял заведения сразу после выигрыша, а он приходил не сразу. В этом клубе ему категорически не везло – он проиграл не только предыдущий выигрыш, наличные, но и достал карточку, которая была на половину пустой.
