Минут двадцать я бился над лезвием, пока не признал идею провальной. Не хотела в него вкладываться «программа» ну никак!
– Плату ему подавай, – бурчал я от бессилия. – Из сотни транзисторов. А где я ее возьму? Да еще магическую? Эх…
Вспомнился поход к Ольге.
– «Ты движешься в правильном направлении», – передразнил я ее. – Тоже мне провидица нашлась. Откуда ей знать, какое направление правильное?
Еще немного посокрушавшись, я все же взял себя в руки, и прикинул, а все ли возможности я использовал? У меня ведь кроме магии алмаза еще и контроль над кровью имеется. А уж про повелителей крови, которые из людей марионеток делают, столько сказок и мифов создано, что ух! Попробовать применить эту свою силу? Но из крови голем получится так себе. Лужица, а не будущий робот.
– Вот бы кровь была крепостью как алмаз, – покосился я на лезвие. – Или…
А почему я эти две стороны своей силы рассматриваю по отдельности? Да, они относятся к разным стихиям, но энергия-то что там, что там течет моя, пусть и с отличающимися оттенками.
– А еще говорят, что в крови память предков заложена, – задумчиво прошептал я. – Чем – не основа под «плату»? Ладно, последняя попытка. Не выгорит – плюну на все, – решил я. – Не будет у меня тогда армии дроидов. Пойду по старинке – обычную собирать.
Капнув каплю крови на алмазное лезвие, я заполнил магией то под завязку и сосредоточился на капле. Единственная мысль, которую я пытался ей «передать», это что лезвие должно крутиться, лежа на столе. Аккуратно убрав руку, я смотрел на вращающееся лезвие. Потом постарался абстрагироваться от этого движения, подозревая, что все еще контролирую его. Даже из комнаты вышел, чуть не напоровшись в темноте на кровать Толика, стоявшую ближе всего к двери в мою комнату. А когда вернулся, то с все возрастающей радостью смотрел, как лезвие продолжает вращаться. Замедляться оно начало где-то минуты через две. А окончательно остановилось через три. Я не поленился, засек время по часам на телефоне.
– Ну, теперь держитесь. Т-800 скоро придет к вам!
С того вечера прошло почти десять дней. Заниматься разработкой своих големов я мог лишь по вечерам, в остальное же время плотно заняла учеба. Маршброски стали обыденностью. Увы, но косячили многие, а отдуваться за каждый проступок приходилось всему потоку. Лишь и разницы, что «легкое» наказание отличалось от «тяжелого» в прямом смысле весом в наших рюкзаках.
А через две недели после начала учебы Павлинов впервые привел нас на полигон не как к точке маршброска, а для практического занятия.
– Ну что, ватажники? Вы немного подкачались, уже от легкого ветерка не упадете. Можно начинать и боевое слаживание. А что лучше всего для этого подходит? Правильно, – не стал он дожидаться нашего ответа, – практика. Как говорится, теория без практики – мертва или бесплодна. Вот и не будем к ней обращаться, пока вы шишек не набьете. Лучше зато потом поймете, что в учебниках написано.
Он прошелся перед нашим куцым строем из двух ватаг и покачался с пятки на носок. Так уж получилось, что на первое практическое занятие моим противником стал Игорь Горюнов со своей ватагой. И как я думаю, неспроста. Мы с Мишей подходили к Павлинову и выразили свое желание при командных состязаниях или заданиях участвовать на одной стороне. Капитан одобрительно кивнул, предупредил, что получится учиться вместе нам не всегда, а иногда и друг против друга придется постоять, и отпустил. Зато как мне кажется, Горюнов попросил его о противоположном, а конкретно – чтобы я его противником почаще был. То-то он на меня с таким предвкушением смотрит.
