Исмаритянки - страница 8

Трава, мягкая, шёлковая, едва прикрывала щиколотки, как будто её специально подстригли к прибытию наёмников. Однако Арджал не обратил внимания на волшебное очарование этого чудесного места. Его привлекла возможность укрыть своих людей в тени вековых великанов.

Предводитель ватаги, обращаясь к Вереге, распорядился:

– Заночуем здесь, женщин поместим в середину, вокруг расположатся наши воины, разведём костры, нам пора подкрепиться.

Его уверенный голос звучал ровно и отчётливо. Солдаты дано ждали сигнала, поэтому живо бросились выполнять приказ. Быстро разожгли огонь, достали припасы, прихваченные в посёлке, кто-то распечатал амфору с вином, чтобы отпраздновать победу. Вскоре пространство над временным лагерем наполнилось громким смехом и пьяными разговорами. Один из дерзких вояк встал, подошёл к связанным невольницам, которые боязливо жались друг к другу, и, ухмыляясь во весь рот, стал выбирать себе жертву. Неожиданно появился Арджал; он шагал довольно уверено, доспехи угрожающе позвякивали в такт его шагам. Верега еле поспевал за ним. Разговоры среди солдат моментально стихли; боец вздрогнул, в нерешительности замер, внимательно смотря на своего командира. Предводитель ватаги остановился и громко, чтобы его все слышали, заговорил:

– Пейте вино, сколько хотите, а невольниц не трогать. Кто нарушит моё слово, пощады не ждите. А ты, Местус, – обратился Арджал к ратнику, который, как идол, возвышался над сидящими полонянками, – лучше вернись к костру.

Грозно сверкая очами, Арджал взирал на своих воинов. Ответом ему было гробовое молчание. Услышав грозное предупреждение, солдат не стал спорить с вожаком, а развернулся и, не сказав ни слова, двинулся обратно к своему месту, чтобы продолжить веселье, но без приза. Арджал и его советник покинули середину поляны, направляясь к небольшому строению, который расторопные бойцы успели соорудить для своих командиров. Постройка, сплетённая из прутьев и покрытая ветками, представляла собой небольшой прямоугольник. На полу для отдыха были расстелены шкуры убитых зверей, вход закрывала полоска ткани. Откинув полог, Арджал и Верега проникли внутрь хибары, скрывшись за хлипкими стенами от посторонних глаз. Главарь отстегнул меч с пояса и небрежно откинул в сторону от себя. Обращаясь к советнику, заговорил:

– Помоги мне снять доспехи.

Чешуйчатая броня являлась гордостью предводителя. Собранная из небольших медных пластин, которые крепились к кожаной основе, она позволяла воину быстро двигаться в бою, оставаясь при этом неуязвимым. Оставшись в одной холщовой рубахе и штанах, Арджал повалился на мягкое ложе.

– Сегодня был славный денёк, – обратился он к Вереге.

– Славный-то славный, – задумчиво повторил собеседник.

– Ты чего-то опасаешься? – приподнялся на локтях царский отпрыск.

– Меня не покидает чувство, что пленницы кого-то ждут.

– Кто придёт за ними, если мы убедились в отсутствии мужчин? – удивился главарь.

Князь не ответил.

– А впрочем, удвой караулы, – после недолгой паузы приказал предводитель.

Верега кивнул, рукой отодвинул полог, чтобы выйти.

– Выстави охрану у лошадей и прикажи принести нам вина, – сказал Арджал, выходящему советнику.

Расставив часовых и прихватив кувшин ароматного зелья, Верега вернулся в хлипкую хижину. Веселье на поляне продолжалось, вино текло рекой, было выпито столько хмельного напитка, что солдаты давно переступили незримую черту, когда притупляется чувство осторожности и осмотрительности. Воины, выставленные в секрет, не отставали от своих товарищей, сначала пили украдкой, затем презрев здравый смысл, заливали глаза фракийским элем. Ночь опустилась на землю, полноправно вступив в свои права. Мрак скрыл очертания ближайших деревьев, во временном лагере все искатели приключений угомонились и уснули мертвецким сном.