– Твои воспоминания до четырнадцатилетия были заменены на схожие, и многое, что никак не могло связаться с ассоциативным уровнем мышления, оставалось неизменным. Главное для телепатов то, чтобы дети своими пытливыми умами не дошли до неувязок, и, значит, до Верэбриума. Это опасно для здоровья ребёнка и для безопасности страны. Все воспоминания о магии стирались.
– А моя магия? – заикалась она, дрожащей губой пытаясь ухватиться за край одноразового стаканчика с водой, который принёс папа. – П-почему так поздно?
– Ты – первый случай, когда у ребёнка магия проявилась в шестнадцать лет. Было бы гораздо проще смотреть на эту ситуацию, если б твоими родителями были бы нэрмары.
– Подожди… У мамы тоже магия? А она была со мной все эти годы?..
Подступала новая волна рыданий. Стаканчик чуть ли не выпал из дрожащих рук, но слёзы уже были выплаканы и потому девушка лишь зажмурилась.
– Да, Элис. Теперь твоя мама переезжает обратно, на Верэбриум. Она завезёт твои вещи, я принесу их в спальню. Не думай о ней, хорошо? Отныне моя фамилия – твоя, если ты захочешь. Ты хочешь?.. Я буду рядом и сделаю всё, чего бы ты не пожелала, слышишь меня?
Та часто закивала, поднесся к губам стаканчик.
– Если бы ты была дочерью нэрмаров, то ситуация была бы проще – лишь недавно Верэбриум начал принимать магов с Нэр-Мара и потому ни разу не было шестнадцатилетних. Но тот факт, что у тебя не было магии смущает меня до сих пор. Я не могу разобраться в этом. Думаешь, ты не была связана душевно с прэмами? В твоём детстве я рассказывал всё, что знал о прэмах. Ты даже выбрала нескольких любимцев, но среди них явно не было Адды Мариэль.
– А что насчёт Комиссионного центра? Я уже достаточно наслышана.
– Новое правительство КЦ, бесспорно, гораздо лучше предыдущих, но у директора есть свои скелеты в шкафу, в том числе предыдущий угорь. Я узнал, он жив. Это значит, что за полторы тысячи лет магической эры вы – единственные угри, живущие в одно время. Вся система магии рушится на моих глазах, а я, как историк, пожимаю плечами, – мужчина усмехнулся, но изворотливое движение его губ было пропитано неуверенностью и горечью. – Если у тебя появился дар позже, значит ли это, что возраст появления магии повысился? С чем это связано? – Милс тёр ладонями уставшее лицо, Элис протянула ему стаканчик. Подумав, что она хочет ещё пить, он поднялся из-за стола и хотел было налить ещё, но услышав, как плескается вода, благодарно, почти смущенно улыбнулся такой заботе и добродушию дочери. – Я почти не спал эту ночь.
– Вижу по отсутствию бороды, меръер Милс.
– Последние годы дались нашей семье тяжело, и я запустил себя. Так или иначе, я холостяк и вполне молод, красив и умён, нужно держать себя в форме.
Девушка с удовольствием зажмурила глаза, как котёнок, и премило засмеялась. Милс не без улыбки был рад слышать и видеть счастье дочки, которая до этого на протяжении получаса рыдала. Благо, Джон понятия не имеет о том, что происходило в Нэр-Маре.
– Я почти не спал эту ночь, обдумывая всё. Лучше пока придержать информацию о тебе, о том, что твои родители – маги, то есть информацию обо мне. Всё это привлечёт излишнее внимание исследователей и учёных. Неизвестно, что сделает КЦ, когда узнает, что появилась ты, причём прожив без магии шестнадцать лет. Я им не доверяю, поэтому ты новенькая рифийка. В школе много ушей и глаз, не обходится и без недоброжелательных. Будучи дочерью директора, ты была бы под огромным вниманием учеников, а после и их родителей. Умоляю тебя лишь об одном – не лезь на рожон. Будь ниже травы, тише Эрикола, пожалуйста.
