Как видим, анекдот во многом сродни новелле в плане жанровых характеристик, не случайно, что он становится одной из протоформ новеллы, легко и органично вписавшись в традицию «примера», который, как мы выяснили в первой главе, лег в основу новеллистической жанровой системы.
Но значительно более роднит анекдот и новеллу единство их коммуникативных стратегий.
Оба жанра моделируют казусную картину мира, где доминирует игра случая, непредсказуемое столкновение инициативных индивидуальностей, где остроумный или глупый ответ/поведение персонажей подчеркивает хаотичность мира и отсутствие какого-либо заданного порядка. Герой анекдота, как и далее герой новеллы, становится нарушителем общепринятых норм, создавая анекдотический эффект, часто комический, но в большинстве случаев – просто занимательный и парадоксальный, в котором не общеизвестная аксиома или мораль становится финалом нарратива, а частное мнение, курьез, который может не отличаться глубиной идеи, но ценен, прежде всего, как проявление личностной инициативы.
Как же новеллизировался анекдот?
Обратимся к творчеству первого испанского новеллиста Хуана Манужля, автора сборника «Книга примеров графа Луканора и Патронио».
Рассмотрим «пример» II «De lo que contesció a un hombre bueno con su fijo» («О том, что произошло между одним почтенным человеком и его сыном»). Рейнальдо Айерб-Шо, анализируя данный «пример» Хуан Мануэля, пишет о существовании, по меньшей мере, двух предшественников испанского автора, разрабатывавших этот сюжет. Одним из них был немецкий писатель Ульрих Бонер, другой – английский проповедник Джон Бромьярд, «Сумма проповедников» которого датируется 1270 – 1275 гг. Какие же основные изменения были внесены Хуаном Мануэлем в этот сюжет? Сравним его текст и текст Джона Бромьярда. Начнем с того, что Хуан Мануэль в отличие от английского проповедника дает предысторию данного происшествия, рассказав о том, что некий человек долгое время мучился со своим сыном, который слишком зависел в своих действиях от мнения других людей. В один прекрасный день он решил преподать ему урок. Джон Бромъярд обходится без этой предыстории, начиная свой рассказ непосредственно с самого события: отец с сыном, прихватив осла, отправляются на рынок. Дальнейшее повествование – о том, как отец с сыном поочередно садились на осла, в зависимости о того, что говорили проходившие мимо люди – в целом совпадает у обоих. Но финал произведения сохраняет свои нюансы в каждом отдельном случае. Если в тексте Джона де Бромьярда финальный вопрос отца спровоцирован смехом прохожих, то в рассказе Хуана Мануэля акценты расставлены по-иному. Финальная речь отца перекликается с задачей, заявленной им в начале текста: научить своего сына как надо жить. Предыстория с объявленным заранее намерением отца усиливает поучительный смысл рассказанной истории и вместе с тем несколько мешает создать эффект неожиданной развязки – пуанта, роднящий анекдот и новеллу. Тем не менее, данный текст мы можем назвать анекдотом – новеллой, поскольку он осваивает ситуации частной жизни, основу сюжета здесь составляет диалог отца и сына, текст целиком ориентирован на ответную реакцию персонажей (что является одним из важнейших признаков анекдота, который предполагает диалогизированное слово прямой речи), и слушателей, которые должны преодолеть стандарт привычного поведения, обрести внутреннюю свободу и новую ценностную позицию.
