Испекли мы каравай… Роман - страница 31

– Купят. То ли больше нету, кроме нас, таких «умных»? И на дорогу хватит, и на контейнер. А на хату там – на юге… Гаврил сказал, шо там займем у кого-нибудь. Из земляков. Там, поди, осталися хто-нибудь из Муйнацких или с моих – Шемонаихинских. А тут мы – или подохнем с голода, та холода, или попривалит всех к черту. Вон – всё валицца… Еще одну зиму, мама, эта хата не выдюжит.

– Тю-ю, ей про Ивана, а вона про болвана! Катя, Катя… Я еи кажу, що кому вы там, о таки вумни, у том… як його… у том Калыныни будэтэ нужны, га? Тильки и знаетэ, що туды-сюды мотатыся! Бо ваша дурна голова вам жеш самим о то и нэ якого покоя тай нэ дае! Та вьижжяйтэ – хочь до края белага свету! Бо мэни до цёго нэ якого дила нэмае…

– А зачем тада объявление содрали, если вам дела нема?

– Та ты хиба нэ зразумиишь, шо вин тильки вьидэ, а мэнэ тут по мылыциям затаскають, як и у той раз було? Чи ты сама вже спъятыла?

– Не поняла: за шо это вас затаскают то?

– Та за то, шо вин, гомнюк о такый, усю жисть от элимэнтив ховаиться! Ще вона мэни каже: «За що?»

– Да эти чертовы алименты у него шо там, шо здесь каждый месяц выщитывают, вон, ползарплаты. Всю жисть впроголодь живем из-за его алиментов…

– А шо ж ты тада ухватылася за нёго, та приихала сюды за ным, га?! О то ж. Еи и нэма що казати…

– Та дура была, вот и поехала! А куда теперь с этими… денисся? – развела руками мама.

– А я ж тоби ще тоди казала – дилай аборт, колы ты ще Толькою ходыла! Так ты ж мэнэ нэ послухала. Тоди ж можно було ций аборт, поки я у той… у болныци робыла.-понизив голос, сказала бабушка.

– Хм, та хто б тада разрешил снохе санитарки туберкулезной больницы делать тот чертов аборт? Вы че такое говорите, га, мама?! А за подпольный – в тюрьму бы упекли.

– Тю, дурочка. Я хочь и санитаркою була, а добалакалася бы. Та ныхто мэнэ бо и нэ посадыв бы никуды…

– Канешна, посадили бы меня, а не вас… Та щас то мне не страшно – научили теперь добрые люди…

– Чому навчилы?

– Чтобы больше не брюхатить.

– Як це так?

– Та вам-то зачем, када с вас песок уже сыпитца?..

– Дывысь, щоб так не «навчилы», щоб я з твоими бастрюками осталася… Хто тэбэ навчил?

– Да, вон, Айша, шо через забор. Она же медсестра. Приходила же им прививки всем четверым делать от кори, от скарлатины, та от оспы…

– И шо?

– Та увидала, как мы «хорошо» живем… А если еще и пятый появитца?.. Ну и научила…

– Та як жешь о то?..

– «Як, як?» Не бойтесь, от этого не здохну. Бинтик – на пальчик, и макнуть его, как она сказала: «в кислую среду».

– Як це макнуть? У яку-яку сэрэду?

– Да не в среду, а каплю уксуса разведу водой и – всё… Слава Богу, пошти три года, как уже горя не знаю… Хватит с меня и этих четверых по самое горло.

– Ось и няньчись тэпэрь, колы наплодыла. Та кажний жеш рик вона по бастрюку, як о та порося… Ось тэпэрь нэ гавкай! А мэнэ нэ займайты! Трэба воно мэни? Бо свою жисть я прожила и своих дитэй повыростыла. Тэпэрь на пэнзии, ма будь, мэни трэба витдохнути трошки. А ты, Катька, як о то була дурнючею, так о то и подохнэшь дурою! Ты подывысь, на кого ты стала похожа, га!? Дойшла, що ни кожи, ни рожи нэмае, та ще и ума нэма. Що в тэбэ, а що у твого Гаврыло нэма ума! О то ж, и е – одна сатана…

– Та не было б ума у вашего Гаврыло, он бы давно со мной записался, и не двум бастрюкам платил бы алименты, а уже аж шестерым… Ничё, это тут он – король, шо всю мою кр