– Распилим? – предложил Саша, схватив лежавшую на верстаке болгарку.
– Подожди, зачем портить?! – возмутился Луи.
Он согнул кусок проволоки, чтобы открыть им замок. Александр усмехнувшись, покачал головой, наблюдая, как старик силится провернуть в заржавевшем замке отмычку. Она, вроде бы, цеплялась за задвижку, но та и не думала шевелиться.
– Нет, бесполезно. Дай-ка я, – Саша отобрал у Луи ящик, зажал его в тисках и включил пилу.
– Не надо, – поморщился Луи.
– Ничего, не испорчу. Только запор прорежу.
Он опустил на щель между корпусом и крышкой бешено вращающийся диск и слегка надавил. Инструмент надрывно завизжал, вгрызаясь в вязкий металл. Саша нажал сильнее – визг перешёл во что-то немыслимое, от чего волосы едва не вставали дыбом.
– Хватит, – взмолился Луи.
– Да всё, всё, – юноша выключил ножовку и вытащил ящик из тисков.
Взявшись рукой за крышку, попытался приоткрыть её, но не тут то было. Она не поддавалась ни на миллиметр.
– Может, замок ещё не пропилил? – предположил отец.
– Нет, пропилил. Петли ведь тоже ржавые все. Вот и не открывается.
Тогда Луи, недолго думая, взял зубило и молоток, поставил ящик на бок и принялся бить остриём зубила в щель. Гулкие удары раскатились по мастерской, отзываясь металлическим дребезгом в стенах, но бронза не поддавалась. Николай насчитал одиннадцать ударов и уже начал терять терпение, как вдруг на двенадцатом ударе петли скрипнули, и зубило проскочило в появившуюся щель, достаточную для того, чтобы просунуть туда пальцы. Луи взялся руками и, приложив немалые усилия, всё-таки раскрыл ящик.
– Боже ты мой! – раздался шёпот, когда все трое заглянули в него.
Внутри блестело золото. Тонкие золотые пластинки, находившиеся в правой стороне, были пронизаны скобами, наподобие перекидного календаря.
– Что-то написано, – прошептал Саша.
– Это книга, – так же тихо проговорил отец.
– Идёмте в комнату, – добавил Луи. – Сюда может кто-нибудь войти.
И он замотал ящик в рабочий халат. Троица вышла из гаража, прошла через запасной выход и, поднявшись наверх, заперлась в номере номер семь.
– Сюда, на диван, – возбуждённо шептал Николай.
Луи поставил сверток туда, куда указывал товарищ и развернул его. И вновь все трое склонились над находкой.
– Что написано здесь? – спросил Александр. – Похоже на руны.
– Кто его знает, – покачал головой Луи. – Как думаешь, Николя?
Тот не отвечал. Луи окликнул его ещё раз, но, вновь не услышав ответа, посмотрел на него. И замер, поразившись. Лицо Николая было бледно, словно снег, губы дрожали, а глаза блестели пугающим, сумасшедшим блеском. Дрожащая рука протёрла покрытые каплями влаги золотые листы, губы тихо прошептали несколько слов на непонятном языке.
– Николя, да очнись же!
Тот вздрогнул, отпрянул от находки и, посмотрев сначала на сына, потом на друга, прошептал:
– Это описание земли богов, начиная от сотворения, заканчивая 3677 годом от исхода. Руками жрецов Лабека вырезаны эти руны, силой бессмертных богов освящены они. Тот монах был здесь!
Он схватил сына за руку.
– Там был медальон? Он должен был быть там!
– Да, он в поясной сумке, – растерянно ответил Саша.
– Так ты нашёл его! – Николай рассмеялся, обнял сына. – Неси его скорее!
Ещё ничего не понимая, Александр бросился к машине, достал из сумки медальон и вернулся в номер. Положив золотой диск в руку отца, он выдохнул:
– Что всё это значит?
– А ты ещё не понял? Или по-прежнему думаешь, что мы с Иваном Сергеевичем потчевали тебя сказками? Нет, сынок, теперь ты должен поверить, наконец, что это не сказки. Теперь ты сам увидишь и короля Александра, и Анну, и фарнадское поле.
