Решительный вздохнул, как вздыхает двоечник, вызванный учительницей к доске, мол, сколько можно, марьсемённа, всё меня да меня, всё Пифагор да Пифагор, но начал бодро:
– Триаршинов Иван Петрович, одна тысяча девятьсот девяностого года рождения, родители – отец инженер, мать – медсестра. Учился в средней школе номер два города Иркутска, среди учителей и одноклассников считался мальчиком со способностями выше среднего, но и только. В возрасте пятнадцати лет лишился родителей – те погибли в авиакатастрофе…
– Какой катастрофе? – перебил Умник.
– Рейс SB1778 Москва – Иркутск, самолет после посадки выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы и врезался в гаражи, погибло сто двадцать пять человек, плюс шестьдесят три человека ранены, – без запинки продолжил Решительный.
– А фигурант…
– Он не летел этим рейсом, а проводил лето в лагере отдыха. Был взят дядей, братом матери, Леонардом Альбертовичем Кантом, жителем города Павловска Ленинградской области. В сентябре поступил в профтехучилище номер шестнадцать по специальности “Организация обслуживания общественного питания”, уже во время учебы работал в кафе и ресторанах города. В восемнадцать лет был призван в армию, отслужил срочную, затем пять лет контрактником, вышел на гражданку два года назад в звании старший сержант.
– А где служил-то? – спросил осторожный.
– Во внутренних войсках, – продолжил Решительный. – ВЧ такая-то.
– И что он делал в этой ВЧ?
– Это закрытые сведения, но через свои источники удалось узнать: охрана и сопровождение особых объектов. И не спрашивайте, что за объекты: тут нужен доступ самого высокого уровня. Можно, конечно, сделать запрос, но улита едет, где-то будет. Плюс возникнет вопрос, зачем нам это? И, как знать, не возьмутся ли за любопытных?
– Ладно, ладно, – сказал Осторожный.– Старший сержант, он и есть старший сержант. До старшего сержанта дослужиться можно путями простыми.
– Тогда я продолжу? – спросил Решительный, и, не дожидаясь ответа, продолжил:
– Поступил на дневное отделение биологического факультета Чернозёмского университета.
– А к нам его каким ветром занесло? Родные, близкие? – перебил Умник.
– Таковых не выявлено. Если, конечно, не считать ФФ.
– Отчего ж не считать? Вот тут, похоже, самое время посчитать – сказал Умник, словно носом ткнул в очевидное. Но Решительный не поддался и продолжил, как ни в чём не бывало:
– Учился хорошо, хотя и не из первых. Сразу начал по вечерам подрабатывать в ресторанах, сначала в “Петровском”, а затем в “Трактире на Пятницкой”. И в университете, и в ресторане характеризуется положительно. В рамках оптимизации лишен бюджетного места в университете с правом перехода на коммерческое обучение.
Проживает в съемной квартире, владеет автомобилем “Жигули” шестой модели выпуска две тысячи пятого года. На карточке сбербанка двадцать восемь тысяч рублей. В отношениях с Ольгой Вилорайнен, которая, впрочем, вместе с родителями отправляется в Финляндию.
– Это те самые Вилорайнены? – спросил Осторожный.
– Те самые, те самые. Других в Чернозёмске не найти, – и Решительный закрыл перед собой невидимую папочку, дав понять, что это – всё.
– Негусто, – сказал Умник. – Словно в райотделе полиции готовили.
– А там и готовили, – простодушно сказал Решительный. – Триаршинова никто специально не вёл, кто он ФФ, четвероюродный, что ли, племянник. Со степенью такого родства насчитывается более шестисот человек – это с доказанной степенью. А всяких случайных родственников – кто знает? Триаршиновым стали заниматься вплотную лишь узнав, что ФФ завещал ему усадьбу. Причем завещал через обязанных ему людей. Потому, что успели собрать, то и успели. У нас же после всех пертурбаций штаты – я, да полтора землекопа в подчинении. Причём ни меня, ни моих землекопов от прямой службы никто не освобождал.
