Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - страница 45
Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора
Книга Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора сейчас недоступна, скоро мы все починим. Попробуйте зайти позже.
Похожие книги
Смута, бунты и междоусобицы в Ферстленде не утихают. Пусть до поры принц остается неприкосновенен, а трон – незыблем, над королевством сгущаются тени далекого прошлого.То, что считалось лишь глупой сказкой, начало сбываться, но лорды предпочитают не замечать этого, потакая своим прихотям. Давние договоренности, привычные союзы и старые традиции теряют свою силу и забываются.В борьбе за власть, ради выгоды или отмщения врагам кровные узы более не
Древний культ добивается своего, не ведая, к чему это приведет. Борьба за выживание, в которой погрязла знать, не оставляет им шанса на прозрение. Конфликт обостряется из-за всплывших тайн Династий.Что победит? Традиции, устои и память о мире, или обиды и вражда? Пробужденное могущество накренило чашу весов.Миры сближаются, а Культ расползается в завоеванных Новых Землях. Привычной жизни больше не будет, а погрязшие в распрях люди не заметят, как
Наследие Первых крепнет, но это не сплотило королевство. Одни используют дар, другие его отрицают, желая видеть мир таким же, как прежде. Жизнь обесценена в этом закрутившемся вихре, а знать продолжает свои игры, гася одни конфликты и разжигая другие.Главарь культистов готов к ритуалу. Его последователи, оставленные без надзора, находят союзников среди людей короля и решаются на отчаянный шаг. Недоверие, подозрения, обиды и самоуверенность скрыва
Король умер, оставив одиннадцатилетнего сына, и это не тот случай, когда молодой правитель исправит ошибки отца.Страх, сдерживающий озлобленных лордов, ушел вместе с королем. Законы обернулись против народа, их предпосылки были искажены и забыты.В королевстве вспыхивают бунты. Хаос на улицах прикрывает возродившийся культ, его последователи жаждут вернуть к жизни то, что «не должно возвращаться».В потомках первых правителей пробуждается дар, кото
Мечты о магии оборачиваются реальностью. Магия, проклятье и кошмар сплетены воедино. Люди вокруг желают оставить неведомое за гранью доступного. Небольшая группа, собранная для работы с "той стороной", начала свою работу и движется навстречу новым целям и препятствиям.Предупреждение: присутствует кровь, драки, магия. Сюжет раскрывается постепенно. Ответов на загадку сразу после произошедшего не будет.Важно! Автор не призывает к межнациональной ро
Там, где снег серебрится, Как хрусталь синий лед, В Городе Мертвом ведьма живет! Глубоко-глубоко, под скалою,во тьме, Она ждет – не дождется свой час на земле. И пробьет ее час, и поднимется зло, Подомнет под себя все живое оно! Темный Воин и мальчик в Мертвый Город войдут, Все капканы злой ведьмы они обойдут, И достигнут той тьмы, где скрывается зло, И волшебным ключом замуруют его!
Вот – вот и разгорится пламя войны, в которую окажутся втянуты все существа живущие в мире. Какой из мечей по итогу достигнет своей поставленной цели. Мечом и копьем устанавливают справедливость или же праведными поступками и словами, а может справедливости и вовсе не существует.
Прошлое ворвалось в размеренную жизнь Шаны, нарушив ее покой. У прошлого дикие глаза, дурной нрав и множество тайн.Эта встреча изменила все.Теперь Шане придется жить зная, как аристократы наказывают врагов, чем правящая семья заслужила безоговорочную верность и насколько близка империя к уничтожению.Она и рада бы не знать, но у прошлого свои планы.
XXVI век. Декурион Галий доволен своей жизнью и своей работой. Он лучший пилот космической флотилии легиона Императора. Неожиданно жизнь начинает его жестоко избивать, вставлять палки в колёса и ставить подножки. Галий надеется, что его единственный друг поможет ему разобраться, в чём дело. Может, он сам виноват в своих неприятностях.
Он был всемирно признанным чудаком – в полном соответствии с его целью будоражить и эпатировать, возмущать и восхищать публику. Создавая свои многочисленные картины, он играл со зрителем, предлагая разгадывать символы или находить изображения, возникающие из соединения разобщенных фигур. Он считал, что «в наше время, когда повсеместно торжествует посредственность, все значительное, все настоящее должно плыть или в стороне, или против течения». Им