Советник замолчал. Он неопределённо мотнул головой, а после кивнул, соглашаясь.
Разумеется, он задевал подсвечники и опрокидывал их. Разумеется, факелы нередко падали на пол, а в случае нападения противника отбросить факел, чтобы тот не мешал, и вовсе было привычным занятием. При этом каменный пол совершенно не страдал от подобного обращения.
– Милорд Раял Глейгрим в самом деле способен поднимать мёртвых и отдавать им приказы. Он – потомок Про́клятого короля. А я и Зейир – потомки Первого из Флеймов, и в нашей власти огонь. – Сын Дарона не сдержал улыбки.
Слуги продолжали выливать ведро за ведром на постройки, а несколько храбрецов даже бегали внутрь замка, однако почти ничего не добились своими стараниями.
Верд прикрыл глаза и сконцентрировал внимание на желании усмирить пламя. Он представлял себе костёр, который мирно горел и теперь понемногу начал гаснуть. Медленно, но верно он становился всё меньше и меньше, пока вдруг полностью не исчез.
Когда мужчина открыл глаза, то увидел поражённого советника и застывших с вёдрами слуг. Огонь погас в один миг и без помощи воды.
– Что же это? Этого не может… Это невозможно! Это какие-то фокусы, что проворачивают шарлатаны на площадях, – залепетал Бьол и замотал головой. На деле его шея не поворачивалась достаточно хорошо, чтобы полноценно двигать ею из стороны в сторону, поэтому отрицание советника больше всего напоминало нервную тряску. Похожее Верд имел удовольствие наблюдать у леди Эльсы, младшей дочери Зейира, особенно перед тем, как та падала на пол, содрогаясь всем телом, её взгляд становился стеклянным и бессмысленным, а изо рта неконтролируемо вытекала слюна.
– Боюсь, что нет. Бьол, я не могу объяснить тебе, что это и как оно работает, но я с детства умел некоторые подобные… фокусы. Мне никто не верил, я держал это в тайне от друзей, семьи, да ото всех. Но теперь я могу не скрываться. Боюсь, что Зейир, после того как убил отца и на пару со мной уничтожил Файрфорт, тоже убедился в своей исключительности. Я должен помешать ему! Кроме меня, с ним не справится никто.
– Король. Его Величество справится с милордом Зейиром.
– Не называй его лордом! – проревел Верд и почувствовал, что огонь словно тянется к нему, чтобы помочь справиться с врагами. Пожалуй, надо бы спросить у Глейгрима, как тот справляется со своими чувствами, и как можно скорее научиться этому. Не хотелось бы в один день потерять контроль и натворить дел, которые никто не сможет исправить.
– Зейиром, – послушно исправился советник. Он выглядел напуганным, и Верд устыдился.
– Прошу простить меня, Бьол. В последнее время я сам не свой. Война, плен, смерть отца, ссора с Зейиром, твоя казнь, слава всем Богам, не состоявшаяся… Я не ожидал таких приключений. По правде, я ведь и не думал даже, что мне придётся решать хоть что-то в ближайшие десять лет – отец с твоей помощью справлялся, меня это устраивало. А теперь понятия не имею, как мне быть. Разумеется, так или иначе я справлюсь, в этом у меня нет сомнений, и всё равно на душе гадостно. А что ты говорил про короля?
Бьол правильно ругал Верда – и впрямь следовало почаще слушать, когда зачитывали письма. Старый верный подданный отца и вовсе излагал прочитанное кратко и по существу, не вынуждая наследника правителя самостоятельно отвечать на все послания вассалов или лордов с других земель. Он не докучал никому не нужными ритуалами, не настаивал на соблюдении традиций застолья и, когда требовалось, переставал быть мудрецом, превращаясь в нормального человека. В того, кто очень нужен – сторонника и опекуна.
