– Ты девственница, Белоснежка?
Вздрагиваю от неуместного вопроса и нечаянно обжигаю нижнюю губу.
– Прости? – Хватая салфетку, прижимаю её к губам и озадаченно смотрю на хмурого Лазарро.
– Ты трахалась когда-нибудь? Раздвигала ноги? Стояла раком? Сосала? Дрочила? Мастурбировала? Орала от оргазма? Хоть что-то из этого?
Мой рот приоткрывается от вульгарности его тона и слов. Но я профессионал.
Беру себя в руки, но всё же краска стыда снова появляется на щеках. И его голос был громким. Это слышали другие люди. Как так можно?
– Хм, приношу свои извинения, Лазарро, но это довольно деликатный и личный вопрос, – отвечаю и, прочищая горло, кошусь на прыскающих от смеха мужчин. Почему они всё ещё здесь?
– Тебя насиловали в клетке? – Лазарро не сдаётся, отчего я уже теряю всё самообладание. Это ведь невежливо!
– Нет. Я уже говорила. Ничего подобного не было, но он обещал это сделать, если я не соглашусь на его условия, – с глубоким вдохом отвечаю.
– Но могу добавить, что не имею ничего против интимных отношений до брака, – быстро произношу. Надеюсь, этого хватит, чтобы закрыть данную тему.
Лазарро делает глоток кофе, не сводя с меня глаз, отчего становится не по себе. Я даже свой взгляд от его лица отвести не могу, он словно приковывает к себе и лишает воли.
– То есть тебя хреново трахали. Так бы сразу и сказала, Белоснежка, – усмехаясь, наблюдает за моей реакцией. Странный мужчина. Вроде бы хороший, но всё же есть в нём чертовщина какая-то.
– Я, вообще, не обязана об этом говорить. Крайне невоспитанно спрашивать о подобном незнакомого человека, тем более женщину…
– Тебя очень хреново трахали, – перебивая, растягивает слова и довольно улыбается.
– Можно найти слова и поприличнее, знаешь ли. Не стоит постоянно показывать своё… хм, свободное отношение к этикету. И если на то пошло, то у меня был жених. Мы расстались, когда мне пришлось уволиться. Мы жили вместе с ним. И раз тебе настолько интересно знать, то да, между нами была интимная связь, – раздражённо огрызаюсь и занимаю рот кофе. Невозможный человек!
Надежда на то, что этот неприятный разговор прекратится, просто исчезает, когда все находящиеся здесь мужчины смеются. Они откровенно насмехаются надо мной. Но что не так? Почему они позволяют себе такое?
От обиды поджимаю губы и сглатываю неприятный ком в горле.
– Что такого смешного для вас я сказала, если вы прямо в моём присутствии высмеиваете меня? – тихо спрашиваю.
Лазарро резко поднимает руку и сжимает её в кулак. Смех сразу же прекращается.
– Мне неприятно, что вы так поступаете со мной. Я ведь ничего плохого вам не сделала, а чувствую себя так, словно меня прилюдно унижают, – добавляю, поднимая взгляд на Лазарро.
– Я стараюсь быть лояльной к твоему жаргону, но терпеть подобное отношение к себе не собираюсь. Между нами нет никаких личных отношений, есть только дело, и я бы предпочла говорить исключительно о нём. В данный момент моё хорошее отношение к тебе стремительно близится к отметке ноль. Мало того, что ты специально говоришь грубости, так ещё и эти люди поддакивают тебе, буквально втаптывая меня в грязь. Мне двадцать семь лет, я уже не маленькая девочка, чтобы позволять людям подобное. Да, вы все помогли мне, но это не лишает меня права заступаться за себя. Может быть, я немного знаю о вашем обществе, но уверена, что вежливость и приличия никто не отменял ни в одной стране. Так что, будь добр, Лазарро, прояви уважение ко мне, как к собеседнику. Спасибо, – произношу и, гордо вздёрнув подбородок, уверенно смотрю ему в глаза.
