Случались со мной чудеса и почище.
Р. Э. Распе. «Приключения барона Мюнхгаузена»
Придя к выводу, что невозможное возможно, я стал думать, «что бы такого сделать плохого»? Сразу взял быка за рога – решил, что мне нужна квартира в Орле. Мечтать, так мечтать. Хотеть, так хотеть.
В деревне в моем распоряжении был новый дом. Но это в деревне. Я и деревня? Никогда!
Я стал вынашивать план магического ритуала. Ведь для серьезного дела необходимо и серьезное действие.
В магии самым важным элементом является жертва. Чем значительнее жертва, тем сильнее магия, тем эффективнее результат. Всегда считалось, что самая лучшая жертва – человеческая жизнь. Чужая, естественно. Идеальный вариант – младенец или девственница.
У ацтеков, инков, майя это вообще носило характер ежедневного ритуала. Садизм оправдывался тем, что Солнце не взойдет, если с вечера инкский или ацтекский маг (жрец) не вырвет специально отловленному пленнику сердце. Все просто, как чистка зубов. Или утренний подъем государственного флага.
В нашем мире человеческие жертвоприношения не исчезли. Их сейчас совершают не жрецы, а политики.
Впрочем, другие мистические системы (например, христианство) заменили материальную жертву на аскезу и молитву.
Магия классически разделяется на белую и черную. Магию добра и зла. И здесь очень важно понимать, что темные силы ничего не дают даром. У Князя тьмы невозможно выиграть. Отца лжи невозможно обмануть.
Остерегайтесь лукавых сетей зла!
Однажды ко мне привезли умирать ведьму. Пожилую женщину с обширным инсультом, поразившим мозг. Я не знал, кто она и что она. Но помню ее перекошенное лицо с гримасой боли и ненависти. У людей, разбитых параличом, и так выражение лица «не очень». Как правило, парализована не только половина тела, но и противоположная половина лица. У этой больной одна половина лица была неподвижна, а здоровая – выражала ненависть ко всему миру. И здоровый глаз был полон ярости. Или зла. Поэтому я решил, что у нее тяжелый характер. И про себя обозвал «старой ведьмой». Говорить она уже не могла.
К счастью для всех, прожила она недолго. Умерла через пару недель. Я проснулся среди ночи от крика лягушки. Именно крика, а не кваканья. Уж очень он был громким. Это было вдвойне странно, так как было начало марта. Не время для просыпания земноводных. Может, мне приснился крик лягушки, но я проснулся и подумал: «Забрали черти старую ведьму».
Вставать, дабы убедиться в этом, совершенно не хотелось. Утром все подтвердилось. Смерть пришла к ней примерно в то время, когда я проснулся. Не стали затягивать с похоронами – родственников все равно нет. Мой водитель с кочегаром выкопали могилу на погосте.
В мою больницу иногда привозили одиноких неизлечимых больных. Не только местных, но и из города. Они умирали в моей больнице, и я их хоронил на сельском кладбище. У меня была специальная палата для таких несчастных. Так и хочется ее назвать палатой № 6. Мне такая практика не нравилась. Поселянам тоже. Они в моей больнице лечились. За умирающими ухаживать не очень приятно. Но это позволяло сохранять хорошие отношения с главврачом района.
