Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2 - страница 6

Первое время я с трудом заставлял себя называть эту молодую женщину мамой. Согласитесь сами, что странно сорокачетырехлетнему мужику называть мамой женщину, которая моложе тебя на семь лет. Но делать другого было нельзя и я постепенно привык, тем более, что эта удивительная женщина при своем появлении по-прежнему изливала на меня целые потоки нежности и своей энергии, которая помогала мне быстро оправиться от травмы.

В первый же день вечером того дня, когда я окончательно проснулся, я осторожно попытался у нее выяснить, не знает ли она некоего работника Таймырской геофизической экспедиции геодезиста Ведунова Юрия Анатольевича.

Зоя Владимировна отрицательно покачала головой.

– Нет, Андрюша. Я не понимаю, почему ты вдруг начал интересоваться работником экспедиции? Откуда ты его знаешь?

– Да просто так, мама. Просто поверь, что мне это нужно. Может быть, ты сможешь выяснить, где он живет и, самое главное, где он сейчас находится.

– Хорошо, я попытаюсь. – она пожала плечами и направилась к выходу из палаты.

Уже в коридоре я услышал, как она негромко поинтересовалась у проходящей мимо медсестры.

– Послушайте, вы случайно не знаете у нас в Дудинке человека по фамилии Ведунов? Он работает в ТГЭ.

– Нет, мамаша, не знаю такого. – услышал я ответ медсестры. – Впрочем, мне кажется, что я где-то слышала недавно такую фамилию. Но вам будет гораздо проще обратиться в горисполком или в ЖКО, если он только прописан.

– Я так и сделаю, – услышал я ответ своей названной мамы.

На следующее утро Зоя Владимировна пришла в мою палату почти к обеду. Обняв и поцеловав меня, она поставила возле моей тумбочки хозяйственную сумку внушительных размеров и начала вытаскивать и ставить возле тумбочки множество банок и свертков.

Я, улыбаясь, смотрел, как она хлопочет, расставляя и раскладывая банки и свертки по полочкам.

– Можно подумать, что вы решили, будто я собираюсь провести в больнице почти всю свою жизнь. – улыбаясь заметил я.

Зоя Владимировна улыбнулась мне и выпрямилась.

– Как-то ты странно стал разговаривать со мной, сынок. – сказала она. – Раньше ты никогда не называл меня на «вы».

– Это у меня случайно вырвалось, мама, – вынужден был соврать я. – Лучше скажи, не узнала ли ты что-нибудь нового о Ведунове?

– Узнала, Андрюша. – ответила она. Оказывается он живет в новой девятиэтажке возле «Умки». Я даже сходила туда, только дверь была закрыта, наверное, никого дома не было, все на работе.

Я покачал головой.

– Вряд ли он сейчас ходит на работу, мама. Он сейчас в отпуске и скоро должен улететь на материк.

– Хорошо, Андрей, я только немного побуду у тебя, я потом еще раз схожу. Ты лучше попробуй вот этого. Твои любимые, горяченькие еще.

И она выложила на тарелку только недавно приготовленные, исходящие паром пельмени.

Я невольно улыбнулся и проглотил слюну.

– Спасибо, мама. – сказал я.

Но едва я сделал попытку подняться, как она метнулась ко мне с встревоженным выражением лица.

– Нет, нет, сынок! Только не поднимайся, лежи. Я сама покормлю тебя.

– Ну что вы,… то есть ты, мама. Я достаточно взрослый человек, чтобы есть самостоятельно.

Лицо ее все больше становилось тревожным.

– Врачи не советуют тебе пока подниматься, сынок! Не упрямься, позволь мне покормить тебя.

Она была так обеспокоена и так горячо настаивала на своем, что я был вынужден отступить, не уставая удивляться про себя силе материнской любви, владеющей этой женщиной. Она поддерживала мою голову левой рукой, ложкой подавая мне один пельмень за другим, пока я не насытился. Серые глаза Зои Владимировны при этом светились такой лаской и такой всепоглощающей любовью, что временами становилось нестерпимо стыдно за свой невольный обман. Я впервые задумался о том времени, что с нею станет, когда мне придется покинуть тело ее сына. Сможет ли она пережить такой удар и не сломаться?