в клёпанку. В руках белели листы бланков чистых протоколов об административных
правонарушениях. Он, легонько, ребром, постучал об стол и положил их на середину.
Гладковыбритое, светлое, худощавое лицо, высоко поднятая голова, правильные черты, чуть
заострённый нос, светло-русыми волосами. Сложив, как ученик на парте свои руки, подняв
спокойный взгляд, внимательно посмотрел на меня.
Рядом, наклонившись над прапорщиком, держась одной рукой за края стола другой за
спинку стула, стоял мужчина примерно 25-ти лет, в форме лейтенанта милиции. Чёрные,
жирные, давно не стриженные волосы, зачёсаны направо. Не бритое, бледное, овальное
лицо, создавало ощущение потрёпанного, сказочного героя печального образа. Тёмные круги
под глазами показывали, что ночь выдалась для него, трудной и беспокойной. Полное,
грузное тело, держалось на коротких, широко расставленных ногах. Мятые брюки,
поперечными полосками в разные стороны, на изгибе штанин, светились мехами гармошки.
Стоптанные ботинки, с изношенными каблуками и подошвой, выглядели плачевно. Он
нервно поднял взгляд, блеснув карими глазами и замер в ожидании.
– Здравствуйте! Светлов Николай, новый сотрудник! Прибыл для исполнения своих
служебных обязанностей! У меня первая смена! – осматривая помещение, присутствующих,
обращаясь к ним, представился я.
– Ага! Значится это ты! Прибыл! Наталья Александровна нам говорила! Карпенко
Алексей! – представился прапорщик бодрым голосом, взвалив на себя роль лидера и
распорядителя, – Командир отделения! Параллельно исполняю обязанности старшины! В
данный момент на должности дежурного! – и начал представлять находящихся в дежурной
части, – Это лейтенант Кадышев Олег, сменившийся дежурный! – Олег кивнул головой, –
Патрульный новой смены, Бондаренко Андрей! Будет с нами вместе работать! – Бондаренко,
смотревший телевизор, повернул голову в мою сторону. Выставив вперёд подбородок,
улыбнулся, показывая ряд красивых, ровных зубов. Разглядывая меня, подмигнул, – Далее
Иван Мельков, сменившийся патрульный! – он показал на милиционера, по левую сторону от
себя, в звании старшего сержанта.
Мельков, сгорбившись, равнодушно, сидел на лавочке. Опустив плечи вперёд,
положил скрещенные руки на запрокинутое колено. У него голова повернулась ровным
движением, как башня пулемётной установки. Посмотрел на меня, не меняя мимики. Без
всякого задора и интереса, вяло пожал руку. Медленно так же отвернул голову. Смотря мимо,
уставился в телевизор, который был подвешен на полочке под потолком, в углу, около стола
медика. Он сидел неподвижно, совершенно не вникая в суть происходящего. Смотря на него,
создавалось впечатление, что перед тобой сидит не живой человек, а механизм. Или можно
было его спутать с восковой фигурой. Чёрные, как смоль волосы, такого же цвета пышные,
широкие усы. Тёмно-бурые, смородиновые глаза блестели коричневым отливом. Смуглый
цвет кожи. По внешнему виду, с дальнего расстояния, его легко можно было перепутать с
азиатом. Но, если разглядеть вблизи, то округлые, славянские черты лица, стирали эти
сомнения.
– Николай! – каждый раз, представившись, пожимал по очереди всем руки.
– Это наш Славик! Ме-дик! – указывая, акцентируя на последнем слове и улыбаясь,
смотря на него, совершенно другим голосом, представил мне фельдшера.
– Привет! – сказав мелодично, махнул мне рукой серьезным выражением лица, с
прыщами на щеках и вытянул для рукопожатия.
