Поэтому она и заявилась в реабилитационный центр для жертв домашнего насилия, чтобы узнать психологию таких женщин. Она воспользовалась именем своей героини и ее историей. Сыграла Ирину Потехину. И весьма удачно. Ей поверили. Но Соня вела себя шаблонно. Как все: плакала, жаловалась, искала поддержки у других обитательниц «Силы духа» и смотрела в рот психиатру. А Ира виделась ей особенной. Она должна была себя вести не как все, но как, Соня не предполагала, пока не увидела Лору.
Эта женщина не была похожа на остальных. Держалась особняком. Не надменно, нет, отстраненно. Соня попыталась сблизиться с ней, но куда там. Когда с Лорой заговаривали, она отвечала односложно и, извинившись, уходила. Обычно в небольшой садик, разбитый во внутреннем дворе. Там не было лавок, только кустарник, деревца-недоростки и фонтанчик с пузатым Амуром, поэтому место не пользовалось популярностью у обитательниц центра. Все они много курили и говорили. Поэтому собирались в комнате отдыха, где были диваны и пепельницы.
– Ира, Ир, – услышала Соня шепот своей соседки, Марины Афанасьевны. Она так и представилась всем по имени-отчеству. Хотя была не самой взрослой. Просто пятнадцать лет в школе проработала.
– Что?
– Это, конечно, не мое дело, но… Ты вела бы себя поскромнее, а то просто неприлично так пялиться.
Соня с недоумением воззрилась на Марину Афанасьевну. Женщине не было еще и сорока, но выглядела она весьма солидно. Всему виной имидж: высокий пучок, бабушкины серьги, юбки годе. Классическая советских времен учительница пенсионного возраста. Лора даже предположить не могла, что сейчас такие экземпляры существуют.
– Не понимаю, о чем вы, – пробормотала Софья.
– Ты глаз с Лоры не сводишь. Пожираешь ее взглядом, можно сказать. Я человек толерантный и спокойно отношусь к однополым отношениям, но даже меня коробит твое вожделение.
– Ну и фантазии у вас, Марина Афанасьевна! Я просто нахожу Лору очень интересной внешне. И она привлекает меня не как сексуальный объект, а как… э… модель, – довольно быстро нашлась Соня. – Я фотограф. И хочу снять Лору… Не в том смысле, в каком вы подумали. А в буквальном. На камеру снять хочу…
Марина Афанасьевна не поверила Соне. Но отстала, бросив скептическое: «Ну-ну!»
К счастью, групповая терапия уже закончилась, и Соня смогла уйти, не привлекая к себе внимания. Она была возмущена. Ее не в первый раз принимали за лесбиянку, но то были люди ее артистического круга, в котором царил культ бисексуальности. А тут какая-то старомодная училка…
Да что она себе позволяет?
Соне абсолютно не нравились женщины. Ее не тянуло к ним. Хотя один раз она занималась сексом с особой своего пола. Пришлось дать себя соблазнить даме-продюсеру, чтобы получить роль. Ей не понравилось. А ее партнерше и подавно. Потому что Соня лежала как бревно и не то что удовольствие получить – возбудиться не могла. В итоге роль она получила не ту, на которую претендовала, а эпизодическую, да еще за спиной шушуканье и хихиканье слушала около месяца.
Зайдя в спальню, которую она делила с четырьмя женщинами, Соня плюхнулась на свою кровать. Пробыть в центре она может еще пару дней. Тем, кто обратился за помощью, верят на слово. И держат у себя неделю. Дают кров, кормят завтраками. Но если ты хочешь остаться на длительный срок, изволь предъявить документы, зарегистрироваться и внести вклад в общее дело. Если работаешь – деньгами. Нет – трудом. Уборка, готовка, стирка – все это обитательницы центра делали сами.
