Исповедь победителей - страница 14

Примерно в полдень послышался шум моторов автомобилей, подъехавших к переправе на противоположном берегу. Стало ясно, что это пожаловали немцы, мотопехота. Их поведение было странным: вместо того, чтобы броситься к переправе и захватить её, они, спрыгнув с машин, бегом бросились в противоположную сторону к дачному посёлку. Машины развернулись и ушли. Минут через двадцать всё повторилось, вторая партия немецких солдат, покинув машины, бросилась не к переправе, а к дачному посёлку, где шёл напряжённый бой.

А один из фашистов подкатил свой пулемёт на край высокого обрыва берега, напротив наших окопов. Развернул пулемёт, встал на колени и стал поливать нас огнём из него. Мы начали стрелять по нему из винтовок, но не попадали. И тут наводчик противотанкового ружья прокричал: «Прекратите стрельбу, сейчас я его проучу!» Немец стрелял длинными очередями, не прицельно. Было видно, какой перезарядил ленту, продолжая стоять на коленях, его грудная клетка по пояс выступала над щитком пулемёта. Возможно, он был пьян – и демонстрировал своё геройство. Боец из ПТР прицелился и грянул выстрел. Вражеский пулемётчик вскочил вверх во весь рост и замертво упал на пулемёт.

И тут прозвучала команда подрывникам: «Приготовиться», а затем «Вперёд!» Мы устремились по мосту к зарядам, действовали быстро и слаженно, как было отработанно. Убитого немецкого пулемётчика никто не заменил и пулемёт молчал. Подбежали к зарядам, подожгли бикфордовы шнуры и вернулись в свои окопы без потерь. Какое то время надо было подождать взрыва моста и приказ командования будет выполнен! Никто из нас тогда не знал, что дальше произойдёт жуткая трагедия…

За нашими спинами раздался страшнейший грохот, напоминавший раскаты грома в сильную грозу. Оглянувшись назад, я увидели большой столб дыма и пыли, а над нашими головами на высоте примерно сто метров, прошелестели, вереницей чёрные предметы. Это был залп трёх гвардейских миномётов (Катюш). После залпа они моментально развернулись и покинули позицию. Через мгновение в прибрежном посёлке раздался грохот разрывов, там были фашисты, которые прибыли на автомашинах.

Из дачного посёлка, объятого пламенем пожара от разрывов реактивных снарядов (Катюш), разнеслось мощное «Ура!» Наши воины смяли заслон вражеских солдат и, с оружием наперевес, вбежали на ещё целый мост.

Мост до середины был заполнен нашими прорвавшимися солдатами, когда раздалась серия взрывов. Переправа расчленилась на секции, охваченные огнём, опоры сваливались и уходили под воду. Никто из множества наших воинов, бывших на мосту, не спасся, никто из них не достиг берега. Я не берусь описать своё состояние, когда видел весь этот ужас. Выполняя поспешный приказ нашего командования (их представителя, штабного капитана), мы взорвали своих солдат!!! Болела душа, – как будто мы их предали…

А на том берегу местами шел рукопашный бой. К уничтоженной переправе всё больше выходило наших солдат. Как им переправиться через стремительную, ледяную воду Кубани?

На их выручку отправили замаскированный ниже по течению речной катер. Моторист стоял за штурвалом, с ним был молодой лейтенант из нашей роты. Юнгу Петю оставили на берегу. Тихоходный катер не дошёл до места причаливания. Он был обстрелян фашистами, загорелся, и пылающим факелом, неуправляемый, пошёл вниз в сторону Краснодара. Лейтенант и моторист были убиты. А на подходе к взорванной переправе, рядом с горящим дачным посёлком, всё шёл бой наших частей, оставшихся в окружении. Переправы не было, но сапёрам, было приказано не оставлять позиции и не дать возможности врагу переправиться через Кубань. Однако немцы в этот день и не предпринимали никаких попыток переправиться через реку Кубань.