Исповедь победителей - страница 2

К вечеру наш эшелон остановился на крупной узловой станции: Иловайская или Ясиноватая. Его загнали на самый дальний от станции путь. Все остальные пути были забиты воинскими эшелонами. В эшелонах были стрелковые части воинского соединения, которые следовали на фронт. Эти воинские части были сформированы из мобилизованных шахтёров Донбасса. Здесь я увидел тех, кто, по мнению многих, должен был «шапками закидать» гитлеровских агрессоров. Крепкие, здоровые мужики средних лет были в полной экипировке, с оружием, в касках, в новом обмундировании, с сапёрными лопатками, противогазами, котелками, фляжками. Стемнело, наступала ночь, строго соблюдалась светомаскировка. И вдруг до нашего слуха донёсся гул немецкого самолёта.

Раздались крики и сигналы «Воздушная тревога!» Подавали их трубачи-сигнальщики воинских эшелонов, и машинисты паровозов стали давать душераздирающие гудки. И какой же переполох начался на станции. Жуть и страшная паника. Беспредел! Самое страшное явление на войне, особенно при массовом скоплении войск. Паника! Солдаты из эшелонов стали разбегаться во все стороны. Это произошло не в боевой обстановке, а в глубоком нашем тылу, и от гула всего лишь одного самолёта. Он не сделал ни одного выстрела, просто возвращался на свой аэродром. Вскоре службы ПВО разобрались в обстановке и дали сигнал «Отбой воздушной тревоги!» Началась обратная беготня военных, шум, крики, невнятные команды командиров, розыск своих эшелонов и вагонов. Постепенно обстановка на станции нормализовалась. Воинские эшелоны, один за другим, стали покидать станцию. К рассвету на путях остался только один наш эшелон.

Мы спали, когда на рассвете раздался стук в дверь вагона. К нам обратились представители военной комендатуры станции с просьбой помочь собрать на путях и прилегающей территории оружие и боеприпасы, брошенное «вояками» при ночной воздушной тревоге. Подняли строителей и из других вагонов. До сих пор удивляюсь и не могу забыть, сколько же валялось брошенных винтовок, подсумков с патронами на ремнях, касок, сапёрных лопаток, противогазов, фляжек! Мы прошли не только по путям, а и по кустарнику за станцией. Везде валялось оружие, брошенное дезертирами. Мы несли к комендатуре по 3–5 винтовок каждый. Образовалась целая гора оружия. Массовая трусость, дезертирство и предательство. Сотни винтовок было брошено, без боя, ещё не видя живого немца! Вот тебе и «сознательный» пролетариат, рабочий класс – шахтёры Донбасса.

Мы следовали в Мелитополь, но разгрузились на станции Федоровка. Цемента не было, царил беспорядок. В Федоровке мы попали под вражеский авианалёт. Многие рабочие, пользуясь неразберихой, и тем, что паспорта у нас не изъяли, уходили домой.

Первая ночь была беспокойной, спали на соломе во дворе под навесом. Из-за Днепра была слышна канонада орудий. С наступлением темноты был совершен массированный авианалёт на Мелитополь. Через час-полтора налёт повторился. Активно вели огонь наши зенитки, рыскали по небу лучи прожекторов, были видны зарева пожаров. Город горел!

Наступило утро, нас накормили и вывели в степь, где уже был размечен противотанковый ров на огромном расстоянии. Массы людей, мужчины и женщины, строители всех специальностей, стали землекопами. Кроме нас, строителей, сюда были доставлены тысячи граждан, кавказцев, местных жителей. Мы выбрасывали грунт в обе стороны противотанкового рва десятиметровой ширины. Громадный ров уходил до горизонта и гораздо дальше. Работа шла до изнеможения, от зари до зари, вручную, лопатами, с двойной и стройной переброской грунта.