Оливия сняла шубу и в нерешительности остановилась, не зная, с чего начать. Мысли путались. Она понимала: нужно сохранять спокойствие, а о каком спокойствии может идти речь, когда лучшая подруга на грани истерики?
– Спасибо, что оказали мне честь своей просьбой, – немного насмешливо начал Эдвард. – Я польщен.
Оливия вспыхнула. Неужели он и теперь будет ерничать? Ей не до шуток.
Эдвард, весело блеснув глазами, похлопал ладонью по дивану, приглашая ее присесть.
– Не понимаю, что вас так развеселило! У меня серьезное дело. Вынуждена просить вас поставить на место своих родных.
– О чем вы? Не понимаю.
– Они превратили жизнь Фионы в ад.
Он удивился. Его невозмутимость выводила Оливию из себя.
– Они постоянно ее обижают. Вы должны положить этому конец.
Эдвард поморщился, сверкнув глазами уже от злости:
– Постоянно обижают? А я думал, Фиона давно уже вышла из детского возраста. Решив войти в нашу семью, она должна научиться защищаться.
– Уж не знаю, что вы и ваши родные о себе возомнили, но помните, если не прекратите третировать Фиону, мы навсегда уедем из этого дома, – решительно заявила Оливия.
По крайней мере, ясно выразила позицию. Надеялась, что ей удалось сбить снобизм и невозмутимость этого человека, не задумываясь о последствиях такого выпада.
Эдвард прищурился. Эта женщина, казалось, готова испепелить его взглядом. Он снял шарф и пальто, но все равно было невыносимо жарко. Быть может, дело в огне, горящем в ее глазах?
– Простите, что вы сказали?
Оливия медленно направилась к нему, а он не мог оторвать взгляд от ее длинных загорелых ног. Он почувствовал вожделение, даже во рту пересохло, и в изнеможении опустился в кресло.
Наконец она подошла к нему:
– Я не шучу, мы в самом деле уедем, если…
Эдвард не слушал, думая только о ее длинных густых ресницах и пышной груди, вздымавшейся при каждом вдохе. Он понял, что недооценил ее платье. Блестящая фиолетовая ткань красиво оттеняла загорелую с золотистым отливом кожу. Оливия подбоченилась. Эдварду не удавалось отвести взгляда от мягких красивых форм, и он смотрел на нее во все глаза, сжимая подлокотники кресла.
– Да вас никто и не задерживает. Если наша семья вам не нравится, можете отправиться в аэропорт прямо сейчас. Хотите, вызову такси? Или предпочитаете пешие прогулки? – Он в очередной раз окинул взглядом ее лицо, шею, ключицы. Спустился ниже, к плоскому животу, округлым бедрам, ногам. Представил, как бы эти ноги обвились вокруг шеи мужчины и смутился. Взгляды их встретились.
У этой Оливии практически совершенное тело. И острый язычок. Женщины его круга совершенно не похожи на нее, гораздо нежнее, спокойнее, мягче. А эта скорее жесткая, резкая, порывистая, казалось, она сделана изо льда. Есть в ней что-то загадочное, интригующее. Роковая женщина.
– Ливи, ты скоро? – послышался из-за двери тонкий голос Фионы.
Роковая женщина встрепенулась и повернулась к двери.
– Идем, Ливи. Мне не терпится представить тебя всем.
Судя по всему, Фиона сильно нервничала.
Оливия бросила на Эдварда тяжелый взгляд. Он ей улыбнулся. Это разозлило ее еще больше. Она подошла к нему. Теперь он ощущал ее собственный неповторимый аромат корицы и чего-то сладкого. Персиков или…
– Вообще-то мы не закончили разговор.
– С нетерпением жду продолжения. Когда вам будет удобно.
Оливия сердито фыркнула, раскрасневшись от гнева, который, как ни странно, не только не портил ее, но, наоборот, делал еще более соблазнительной. Она подошла к Фионе, та наклонилась к ней и что-то прошептала на ухо. Спустя мгновение обе удалились.
