Канарейкой выпрыгивая
из зелёной
застоявшейся
лужицы,
Идёт, кочевряжится ещё одна
шалава – косорожица
И вот я, как пыльный залежавшийся
в углу
камертон
Меняю свой прежний, ставший смешным,
мажорный
тон
Смотрю на улицу, вижу разных
лиц
громадьё
Хохочу и говорю:
«Господа, Адьё»
Вижу всё и слушаю, как упавший
с
подиума
дирижёр,
Многих слов пустоту и ползущий
шипящий
позор
На стене дома обветшалый,
Сорванный ветром
Плакат:
«Плати налоги и спи спокойно
Изворотливый
Гад»
На скамейке баба сторотая
Хрипит и зевает, как в Zoo
Пробудившийся ото сна
Бегемот,
Лузгает семечки и тут же
Икает, и тут же орёт:
«Понаехали тут, вонючий
Никчемный
Народ»
На площади толпа галдит и
Пузырится:
«Долой к такому лешему это
Правительство,
Мы сами мякиш
Разомнём
И каждому по равным долям
Разберём».
Всё, как водится, когда народ
Хороводится
На сотом этаже офиса
Буржуин,
Он капиталу и времени своему
Господин.
Сидит, тужится,
Как на насесте толстая
Курица
В этом доме улыбается тебе
Ответственная
Чиновница,
Увешана брильянтами, как в июле,
Инжиром
Смоковница.
У неё забот государственных
Невпроворот,
А очумелый народ со своими бумажками
И просьбами
Всё прёт и прёт
А у этой сидящей в салоне
Посадницы
Ну такая пышная, на продажу
Задница
Вот выходит из большого здания
Руководитель,
Он для общества и разных там недотёп —
Самый близкий
Родитель.
С утра горло витаминами
Начищает,
По радио страна будет слушать,
О каком таком благе он там
Вещает?
Бейся за право дышать и визжать,
Норы к бюджету копай,
Что не увидишь: тяни, загребай.
Что там за крот ползёт впереди?
Стой, говорю, а ну,
Отойди,
Лапы свои от щедрот
Убери.
Разве не видишь пошляк и чудак,
Наша работа на взводе, в напряг?
Вот у входа в метро стоит урна,
Она же
Плевательница,
Если так подумать, из нас
Самая большая
Собирательница.
Дело своё знает, бумажки,
Плевки и окурки в себя
Безотказно вбирает.
Коль сажа печная тебе глотку
Жжёт,
Подойди и сплюнь: она
Поймёт.
Коль на работе сказали, что ты
Дурак, не печалься, подойди к урне
