Когда я приехал к дому на такси, народ уже стоял у подъезда.
– Жарик, мы уж думали, ты нас бортануть решил, – сочно выступил неизвестно откуда взявшийся Давид, которого на демонстрации вроде бы вообще не было.
– Да что вы, друзья мои, смотрите, я тут разжился угощением.
– Веди, веди, – торопливо кивнул Кошкин. – У людей ещё дела имеются. Быстро поздравим и всё.
– Веди, Будённый, нас смелее в бой! – пропела Настя.
Все засмеялись. Мы поднялись наверх. У Насти в руках были большущие пакеты.
– Мы салаты же делали с девчонками, – улыбнулась она. – А тут вон повод какой.
Была пара человек из отдела, пара – из общаги, пара – из профкома. Всего девять. И я. Некоторых из своих гостей я видел первый раз в жизни. Возможно, Саня Жаров и видел и, может быть даже знал, но я – точно нет. Ну, ладно. Полагаю, агентов Зубатого и Ананьина здесь не было. И Кофмана тоже.
Атмосфера сложилась скорее студенческая, чем рабочая, но было весело и чистосердечно. Выпивали, и закусывали нехитрой закуской. На скорую руку, без основательности и фундаментальности. Кошкин принял на грудь, опустошил один из ресторанных судков и ушёл вдаль, сообщив, что его супруга ждёт.
Кто-то ещё ушёл, кто-то пришёл с бутылкой коньяка. Ещё одна, как выяснилось, была у Давида. Он пел Сулико и что-то ещё очень красивое и непереводимое. Настя, как настоящая хозяйка следила за столом и за гостями. Делала она это не нарочито, не пытаясь продемонстрировать, что претендует на эту роль по-настоящему.
Я сидел на диване, откинувшись на спинку и блаженно улыбался. Подарков не было, поскольку всё произошло спонтанно. Подарок только Настя сделала – небольшой металлический бюст Ленина. В общем, может, мне весь этот движ и нужен был – разрядка, лёгкость, дружеское воодушевление. По сути, я ведь всё время был один, а тут…
Раздался звонок в дверь. Девчонки пошли открывать. Я подумал, что это мог быть снова Радько, но нет, его бы мы сразу услышали. Думаю, он бы резко воспротивился подобному мероприятию на принадлежавшей ему территории.
– Кто там? – спросил Давид, вернувшихся из прихожей девчат.
– Невеста приехала, – засмеялись они.
– Чья? – обрадовался он. – Не моя случайно?
– Нет, – замахали они руками. – Это невеста именинника.
В комнату вошла Элла и удивлённо уставилась на празднество. Выглядела она неуверенно.
– Ты из профкома? – спросил мой сосед по общаге. – Заходи, не стой!
– Нет, – растеряно махнула она головой.
– Она из Москвы, – сказал я и сел на край дивана.
Вся моя безмятежность вмиг улетучилась.
– С праздником, – махнула она головой и длинные чёрные волосы упали на её лицо.
Элла поставила на пол небольшую дорожную сумку и откинула волосы назад. Лицо её из растерянного стало недовольным. В тот же момент к ней подошла Настя.
– Проходи, – улыбнулась она. – Мы тут Сашин день рождения отмечаем. Жениха твоего.
Элла метнула на меня быстрый удивлённый взгляд и кивнула. Разумеется, когда у меня днюха она не знала. Я поднялся с дивана.
– Знакомьтесь, друзья, – сказал я. – Это Элла, моя хорошая подруга из Москвы. Прошу любить и жаловать.
Такая аттестация ей, по-видимому, не понравилась, но она ничего не ответила и только слегка поджала губы. Её тут же усадили за стол, налили вина и дали еды.
– Я не голодная, – поначалу отказывалась она, но потом отбросила условности, ибо, как известно, голод совсем не тётка, и принялась за еду.
Вскоре вечеринка пошла на убыль. Не из-за Эллы, а потому что было уже пора. У всех оказывается, на сегодня были планы, кроме Насти. Вернее… у Насти, возможно, тоже были, связанные, например, с тем, чтобы подзадержаться здесь до утра, но теперь они должны были рассеяться, как дым.
