Около полуночи, когда, наконец, установилась тишина, Анюта легко толкнула папу в плечо:
– Папа!
– Чего случилось?
– Мне нужна помощь. Проводи меня наружу.
– С ума сошла?
– Очень нужно. Я оденусь тепло.
Папа сел на тюфяке, протер глаза и придвинулся ближе к Анюте.
– Рассказывай. – Его взгляд остановился на снегоступах. – Чтобы тебе помочь, я должен понимать, что происходит, и быть уверенным, что моя помощь будет помощью, а не вредом.
И Анюта рассказала. Все. Рассказала, как день за днем ее мучили Близнецы и к какой беде это привело. Рассказала про Сказочника, как он ее спас, и о том, что он может стать подземником уже завтра, то есть раньше Близнецов, чего они не допустят. Рассказала и о том, что ей и Дуньке ничего хорошего впереди не светит, Близнецы не дадут им жить нормально даже в лучшем случае, а в худшем судьба обеих незавидна, причем Анюте уже в ближайшие дни грозит смерть.
Закончила она рассказ главным, к чему вела: надо поторопиться предупредить Сказочника, Близнецы не дадут ему пережить ночь. Утром он превратится в их соперника.
Папа не перебивал. Выслушав до конца, он не задал никаких вопросов. Он все понял.
– В Холодную пещеру пойду я, – сказал он. – Нельзя, чтобы тебя увидели у чужака.
– Я хочу сама.
– Значит, ты рассказала не все. Ты так сильно за него переживаешь… Ты же не надеешься, что если его возьмут в подземники, то он непременно женится на тебе?
– Я не надеюсь… Но мне очень этого хочется. Поэтому я хочу пойти сама, чтобы он видел, кто здесь на его стороне и кому он может доверять.
– Все равно тебе идти нельзя. Ты девушка, и ты невеста. Риск должен быть оправданным. Чтобы предупредить Сказочника, ты рискуешь жизнью. Так нельзя. Поверь, я сумею правильно объяснить, кто меня к нему направил и кому он обязан. Можешь на меня положиться. К Сказочнику пойду я, но все мои слова будут о тебе. Ты же этого хотела?
– Да, папа. И все же… Я пробежала бы за несколько секунд, а тебе придется идти долго.
– Справлюсь.
Папа надел все, что нашлось дома, особо закутал ноги и, уже готовый к выходу, замотался в одеяло.
– А если Сказочника выгонят из деревни? – Взявшись рукой за входную занавеску, папа остановился, оглянулся и посмотрел Анюте в глаза. Он смотрел долго и пристально. Ему нужно было знать, что происходит в действительности. Сказать можно все что угодно, а глаза близкого человека не врут.
Анюта не отвела взгляда – прямого, искреннего, настоящего. Полного решимости. В ее глазах читался ответ.
Папа вздохнул.
– Я понял, что ты задумала. Наверное, ты права. Тебе не оставили другого выхода. Прости, что ничем не могу помочь.
– Можешь. Спаси Сказочника.
***
После того, как папа вышел, Анюта рухнула на тюфяк. Сил не было. Мысли остановились. Осталась тревога. За папу. За себя. За будущее.
Около трехсот шагов по темноте пещеры – и папа достигнет выхода. Чтобы попасть наружу, в свирепый кошмар ночи, нужно пройти два ряда деревянных щитов, внутренних, спасавших теплые коридоры от холода, и внешних, выводивших наружу, защищавших от снега и ледяного ветра. Делать это нужно как можно тише, иначе найдутся любопытные, кто выглянет узнать, кому и зачем понадобилось идти в ночь. Завтра возникнут неудобные вопросы.
Внешние щиты – поперечные, каждая полоса вынималась одна за другой, пока не достигался уровень снега. За щитами – четыреста шагов сквозь снег и лед до Холодной пещеры. Анюта пробежала бы их на одном дыхании. Папе понадобится намного больше времени. А если у него случится приступ? Или он поскользнется и утонет в снегу? Или сломает ногу? Или не выдержит мороза? Или снегоступ развалится? Или…
