Так бесцеремонно ПРОФСОЮЗ поступал со мной впервые. Обычно интервал между заказами составлял от двух до четырех месяцев. Управление ПРОФСОЮЗА тщательно подбирало каждого клиента, противопоставляя личность жертвы киллеру в такой степени, что киллер разрабатывал объект, ни секунды не задумываясь над тем, что он делает. Для меня клиент всегда был врагом. Я боец и, убивая врага, не обременяю свое сознание нравственными аспектами данного деяния. Так спокойнее. И потом – чего зря умничать? А ля гер ком а ля гер, как говорится.
В данном же случае все было через задницу. Никаких исходных данных. Никаких интервалов. Рано утром, в понедельник, позвонил Диспетчер ПРОФСОЮЗА и сообщил открытым текстом: «Гнилов Николай Николаевич. Не позднее следующего понедельника. Отпуск не проси – разрабатывай по ходу. Вопросы?»
Я был настолько замордован Оксанкиными ночными ухищрениями, что сразу и не нашелся что ответить. Только промычал нечто нечленораздельное и начал шарить по прикроватной тумбочке в поисках початой бутылки с минералкой.
– Ну и ладушки, – истолковал по-своему мое мычание Диспетчер. – Да, условия те же. Нулевой вариант. Ну, бывай, Капитан. – И положил трубку.
Напившись и немного очухавшись, я обнаружил, что моя взбалмошная пассия давненько убралась восвояси. При этом она умудрилась приготовить мне завтрак и очередной сюрприз: записку с обещанием больше никогда со мною не сексуальничать. Вот вещдок. К записке был пришпилен канцелярской скрепкой изодранный в лохмотья презерватив.
Заскорбев душой, я накрутил промежуточный контактный телефон и поинтересовался:
– Это что, наш вице, что ли?
– Ага, он, – подтвердил Диспетчер и, вопреки обыкновению, не стал выговаривать мне за неоправданный звонок.
– Вы че там – совсем навернулись?! – злобно проскрипел я. – Или у вас там кадровый переворот? А?
– У нас все путем, Капитан, – уверил меня Диспетчер. – Не гони пургу. Я тебе гарантирую, что все деется в интересах вашей фирмы. Пока…
Я посмотрел на часы. До предполагаемого времени прибытия Цилина оставалось около пяти минут. Узконаправленный микрофон воспринимал жаркое дыхание клиента и слабенькое попискивание Цилиной, доносившиеся из раскрытого окна на третьем этаже. Хорошо – процесс пошел! Телохранитель и шофер на заднем сиденье «БМВ» играли в шахматы. Порядок. Что там еще у нас?
Я быстренько прогнал все варианты ситуативных отклонений, характерных для данной обстановки, и пришел к выводу, что, если таковые и наклевываются, в настоящий момент мне уже не удастся повлиять на ход истории.
Когда занимаешься режиссурой, можешь управлять событиями лишь до определенного момента. При наступлении этого момента остается довольствоваться ролью стороннего наблюдателя: переминаться с ноги на ногу у подзорной трубы и заклинать своего киллерского бога, чтобы все прошло как надо.
Здесь нельзя, как в кино, скомандовать: «Стоп мотор!» – и прогнать еще один дубль. Как получилось, так получилось. Или все предусмотрел, предвосхитил и организовал на высшем уровне, или все полетело к чертовой матери и надо вызывать ликвидаторов.
Вот за это бездеятельное, томительное ожидание я режиссуру не люблю. Лучше все делать собственноручно: таскать, копать, ездить, ползать, дергать за веревочку – можно даже мерзлое дерьмо ломом отдалбливать. Это легче, чем заниматься подтасовкой обстановочных факторов, не будучи уверенным даже на 70 процентов, что в нужный момент произойдет правильное наложение этих факторов друг на друга, дающее в конечном итоге желаемый результат…
