Обида побуждала к действию. Нельзя прощать такого обращения.
Если отрешиться от обид и прочих эмоций и взглянуть на ситуацию «нейтральным», сугубо рациональным, взглядом, то получалось, что особенно рыпаться не стоит. Смысла нет. Даже если удастся восстановиться в заведовании, то ректор спокойно работать не даст. Он злопамятный. Сам ректор, пока его двоюродный брат ходит в заместителях министра образования и науки, непотопляем. Не стоит обольщаться сверх меры. В какой бы скандал ни вылилась бы эта история, ректору она его должности стоить не будет. Это первое.
Второе. Восстановившись, половину кафедры к чертям не разгонишь. Никто не даст разбазаривать «ценные» научные кадры, да и заменить их так вот сразу некем. Следовательно, придется работать с доцентом Тертычной, доцентом Полянским, ассистентом Алисой Пивовар… Чего доброго, и Хащенко никуда не уйдет. Останется в профессорах и станет ждать реванша. С такой «оппозицией» нелегко будет работать. Только и жди подлянок каждый день… Вот и выходит, что, даже выиграв, она все равно проиграет, потому что все равно работать, как раньше, не сможет. Ради чего тогда бучу затевать? Только для того, чтобы с гордо поднятой головой вернуться в свой кабинет? Второй раз уходить будет больнее. Сейчас Галину «ушли» заочно, все уже свершилось, осталось только принять, смириться…
Принять?! Смириться?! А щоб их лиха біда стороною обходила![4] Как можно принять такое?! Пусть даже ей и придется уйти, но память она о себе оставит такую, что все эти подонки до конца дней своих будут вздрагивать, услышав фамилию Любченко!
А с другой стороны – ну какое профессору Любченко дело до этих подонков? Пусть они хоть вздрагивают, хоть икают, хоть кровавым поносом исходят. У нее своя жизнь, свое здоровье, свое сердце, свой сын, своя внучка… Тут со своим столько проблем, что о чужих и думать-то некогда!
Стоило вспомнить о сыне, как сразу же начинало тревожно щемить в груди. О работе и всем, что с ней связано, думалось с раздражением, с обидой, но Галина уже к этому привыкла. А вот к родной беде не привыкнуть…
Беда, настоящая беда. То, что происходило с Виктором, другим словом и не назовешь. Семейные неурядицы – это не пустяки, это очень страшно. Семья – это тыл. Если тыл у человека крепок, то ему нипочем любые беды и испытания. Если же тыл слаб или его вообще нет, то вся жизнь может пойти наперекосяк. Тем более что Виктор слабоват характером и для него очень важно, чтобы рядом была правильная, хорошая женщина.
Сына было жаль, а внучку в сто раз жальче. Бедный ребенок, ей-то за что такое горе. Все ведь видит, все понимает, смотрит доверчиво своими глазенками, радуется, когда мама с папой веселые… Эх, если бы было можно надавать обоим подзатыльников и сказать строго: «Образумьтесь, дурни, не о себе, так о дочери подумайте!» А помогут ли те подзатыльники? Саму Галину подзатыльниками от развода с бывшим мужем отговорить не получилось бы. Хотя она долго терпела. Ради Вити терпела, мальчику же нужен отец… А в один прекрасный день терпение кончилось. Мальчикам и девочкам нужны не просто отцы, а хорошие отцы. Витя – хороший отец, добрый, ласковый. Только вот семья у него не на первом месте. И невестка тоже отличилась. Выкинула фортель – изменила мужу со своим троюродным дядькой. Сын с невесткой решили, что попробуют все исправить. Ради внучки и вообще – десять лет вместе прожили, это не кот начхал. Но получится ли исправить?..
