Юрий Поляков – писатель очень современный. Работая в литературе уже четыре десятилетия, он всегда умел выразить время – задеть те болевые точки, которые волновали людей 80-х, 90-х, 2000-х годов. Он умел сказать то, о чем нельзя было говорить. Он легко преодолевал те «советские табу», о которых написал примерно в то же время Е. Эткинд в своей знаменитой статье, опубликованной по ту сторону железного занавеса, слегка обветшавшего к моменту вступления Ю. Полякова в литературу, но все же еще довольно прочного. Он показал в повести «Сто дней до приказа» знакомое каждому служившему по призыву, но оно было табуировано и не могло стать предметом изображения в художественной литературе, – то, что потом назовут неуставными отношениями в советской армии, – и стал сразу же писателем своего поколения, рассказав о том, что пережили его ровесники, т.е. люди лет на десять старше-младше него самого или родившиеся в один год с ним. Преодолевая советские табу, он показал изнутри быт секретаря РК ВЛКСМ, погруженного не только в созидание характеров Корчагиных нового времени, но и в клубок интриг, соперничества, зависти и прочих «замечательных» обстоятельств жизни высшего комсомольского актива, о чем говорить не полагалось.
Возможно, сейчас коллизия повести «ЧП районного масштаба», когда обиженный невниманием мальчик устраивает нечто вроде погрома в помещении районного комитета комсомола, может показаться незначительной. Но для читателя 80-х годов описанная в повести ситуация, когда в комсомол принимают массой, скопом, а времени на индивидуальный разговор просто нет, была открытием, а ее автор – «колебателем основ».
Впрочем, столь ли незначительна сюжетная ситуация, легшая в основу той ранней повести? Обратившись к ней, писатель обнаружил эрозию комсомола как своего рода министерства по делам молодежи, за которой он сумел разглядеть верные признаки эрозии советской цивилизации в целом и предугадать возможность ее крушения. Это ли не современность, это ли не способность ее ощущать?
И разрушение советских табу, и обращение к острым темам, и чувство современности, делающее писателя своим для целого поколения, и вхождение в литературу, яркое и почти мгновенное, оказалось возможным благодаря особенностям писательской манеры Полякова, которые остаются константными и по сей день. Они обусловлены принадлежностью автора к реалистическому направлению, которое для него органично и естественно и не требует каких-либо теоретических обоснований или авторефлексий. Реализм, как известно, дает те возможности прямого обращения к действительности, которых были лишены и писатели дореалистической эпохи, и художники, обращающиеся к модернизму, постмодернизму, другим эстетическим системам, еще мало исследованным. Реалист, изучая жизнь в ее социально-исторической конкретике, получает инструментарий почти научного исследования и способен предугадать развитие тех тенденций, которые пока не вышли на поверхность, не обнаружили себя открыто, но лишь зреют в недрах общества. Это дает реалистическому искусству возможность предвидеть будущее, а художника делает не только социальным диагностом, но и открывает перед ним перспективы исторического прогнозирования. С особой очевидностью эти футурологические возможности реалистической литературы проявились, например, в повести Ю. Полякова «Демгородок», в которой не только предсказывались события октября 1993 года, но и была предложена одна из возможных версий последующих событий, впоследствии обнаружившая качественные аналогии с реальностью.
