Господи… только год. Эта дата! Джесс сжалась и замерла, осознав, что вчера был ровно год со дня смерти Тарли. И вот сейчас она стояла здесь и прижималась спиной к мужчине, безусловно, не имеющему благородных и честных намерений в отношении ее. И думала о том, что минуло семь лет с тех пор, как она впервые почувствовала себя такой… живой, настолько полной жизни. И в то же время ее желание казалось чудовищным предательством. Она была вдовой достойного, прекрасного человека, давшего ей покой и безопасность, о которых она не смела даже мечтать. Человека, по-настоящему любившего ее. Почему же тогда она чувствовала такую связь с этим плутом, стоявшим за ее спиной? Она была околдована им, как никогда своим дорогим мужем.
Почувствовав какое-то изменение в ней, Алистер позвал:
– Джессика?
Он выкрикнул имя прямо ей в ухо, и этот крик стал встряской, и она осознала хаос вокруг них.
Крики, грохот, громкие команды – все это проникало в нее и проходило сквозь нее.
Снова послышался грохот пушечного выстрела, и за ним последовал всплеск, когда ядро упало совсем близко от корабля.
На Джесс накатила волна паники. Она попыталась вырваться из объятий Алистера.
– Выпустите меня.
Его руки мгновенно расслабились. Она побежала.
– Джессика!
Ее грудь судорожно вздымалась, пока она мчалась, огибая суетящуюся на палубе команду и выступающие части кабестанов. Никогда с момента брака с Тарли она не испытывала подобного приступа панического страха. Ее преследовали воспоминания о криках отца… о криках матери… разбитых стеклах… свисте хлыста… эхе выстрела… и ее собственных жалобных причитаниях. Воспоминания смешивались с шумом царящей вокруг суматохи, сливались в массу звуков и ощущений, которые она не могла воспринять. Этот шум вливался в одно ухо, способное воспринимать его, и все это нарушало ее равновесие, лишало уверенности.
Джесс неслась, не разбирая дороги, натыкаясь на моряков, отчаянно спеша вернуться в безопасность своей каюты.
* * *
Алистер спал беспокойно, урывками и поднялся до восхода солнца. Он вышел на палубу отдать распоряжения команде, потому что его разбуженная событиями энергия не давала ему покоя и требовала выхода.
Накануне Джессика отклонила предложение поужинать в кают-компании. Но начинался новый день, и она должна была появиться.
Что заставило его так крепко сжать ее в объятиях? За несколько секунд то незначительное потепление в их отношениях и тот малый успех, которого он достиг, были полностью разрушены.
Алистер прекрасно понимал, что совершил ошибку. Однако к моменту ее появления, когда ветер овевал лицо, а на палубе царило возбуждение, его кровь уже разогрелась, и, как только она приблизилась, ему захотелось обхватить ее обеими руками, держать и не отпускать.
Он непременно догнал бы ее, когда она убегала, но не мог выпустить руль. Вчера вечером, когда она не пришла ужинать в кают-компанию, его охватило яростное разочарование. Она оживляла атмосферу за столом своими светскими манерами и остроумием. Ее искренность и прямота вызывали восторг, и Алистер с удовольствием наблюдал, как легко она очаровала сотрапезников.
Он подумывал о том, чтобы пойти поискать ее, когда на палубе появилась ее горничная. Темные волосы девушки были прикрыты кокетливым чепчиком с рюшами, а плечи окутывала толстая шерстяная шаль. Она махнула рукой Миллеру, взиравшему на нее глазами, полными юношеского обожания. Потом подошла к поручням полюбоваться океаном.
