– Что привело тебя, Ронин Сайан, в наши земли?
– Отец велел мне поднести дары Великому Владыке в память о прежнем союзе наших народов в борьбе за мир и процветание в землях урарту и сайан. А так же велел просить Владыку заключить новый союз, чтобы предупредить разорение злежными наших и Ваших земель.
– Не говори глупостей, дитя! О каких злежных ты говоришь? По-моему, это просто пустые россказни, с целью прекратить добычу злата и каменьев, а так же заготовку Чернодрева. Вы, сайаны, совсем потеряли здравый смысл. Просите отдать вам войско и калтакесов, оголив при этом наши земли.
Голос Уруса был такой скрипучий, будто у старца лет восьмидесяти, хотя Рон знал, что он гораздо моложе.
– Ты думаешь, я не знаю, куда обратился твой взор, Ронин Сайан? – заговорил Ханлар. – Хочешь обернуть против нас наше же войско! Все знают, что ты незаконный, и, с появлением наследницы Сайа, ты решил пойти по верхам. Не плохо задумано, взять в жёны Джангюль и сесть на трон Урарту!
– Что? – Ронин просто растерялся.
– Вот требования, которые к исходу лета должен выполнить твой отец. – Урус наклонился вперёд и передал прислужнику лист, опечатанный королевским клеймом. – Иначе, мы придём и сами возьмём, что нам причитается, – процедил он сквозь зубы.
– Кстати, мы заключили союз со Стефалией и Джангюль обещана Даверу, – продолжил Ханлар.
– Ступай, дитя! Да смилуется Создатель над тобой! – проскрипел Урус.
Находясь в полном недоумении, Рон покинул зал. Друзей, ожидавших его, у входа уже не было. Он забеспокоился.
– Повелитель, прости моего отца. Он не здоров. Можно поговорить с тобой?
Справа, у колонны стояла Джангюль. Она взяла Ронина за руку и увлекла за собой.
Ночью Джангюль вывела Рона из дворца по тайному ходу. Они расстались в саду. Он просто сказал ей: «Прощай!».
Его немного мучила совесть.
– Меня не в чем упрекнуть. Я ничего не обещал ей и, кроме того, мне не разрешили жениться. А в остальном… Она пришла сама! И обвинять меня тоже не за что. Она хоть и красавица, но, на моё счастье, не «первой свежести», – думал Рон.
Насчёт обвинений он ошибался.
Рано утром им велели отчалить, разрешив возобновить только запас пресной воды.
– Где ты был, Рон! Я себе места не находил! – отчитывал Рона Атей. – Они обшарили весь корабль и взяли всё, что захотели. У нас ни еды, ни оружия. Спасибо, что хоть тёплую одежду оставили! Как нам возвращаться?
– Я ничего не понимаю, Атей! Что-то не так! Урус вёл себя странно. Джангюль сказала, он болен.
– Так ты был с ней? Ты спятил? Пока мы пытались отстоять хоть что-нибудь, ты развлекался? У нас пятеро раненых. Один из них при смерти. Борису ажадарское копьё разворотило голень.
– Прости, Атей! Не знаю, что на меня нашло. Я полный болван!
Ронин позволил себе сорвать королевскую печать с листа, переданного Урусом. Он был изумлён тем, что там увидел. Вместо каких – либо распоряжений по поводу свалившихся на них напастей, было указано наименование и количество того, что сайаны должны преподнести на блюде своему Владыке. Среди прочего – золото, драгоценные камни, серебро, Эбеновое дерево. Рон был взбешён:
– Они обжираются за наш счёт и делают клозеты из нашего золота, тогда как сайанская кровь поливает землю!
Как только триера Мелиада отплыла от берега, во дворце Урарту поднялась паника. Тётки, няньки, услужницы носились по дворцу в поисках Джангюль. Её нигде не было.
